– Эта система построена совсем не так, – говорил нам Кларк. – Она была рассчитана как раз на то, чтобы избежать возможность Парадокса.
– Как же это было сделано? – спросил я.
– Лапочка моя, я же не могу рассказывать тебе всю сложную технологию, но можно вкратце и упрощенно представить себе вопрос таким образом. Существует нечто вроде стандартного, объективного времени, которое соблюдается по всей протяженности Космострады. Оно работает так, что «настоящее» всегда как бы движется вместе с путешественником. Ты никогда не можешь попасть перед ним или отстать от него. Когда ты возвращаешься в то место, откуда уезжал, промежуток времени, который ты провел в другом месте, равен тому времени, которое прошло там, откуда ты уехал. Не спрашивай меня, как это делается. Собственно говоря, если тебя интересует техническая сторона дела, потоки времени не везде одинаковы. По каким-то совершенно загадочным причинам кое-где происходят сдвиги, но они равны примерно наносекундам. Наверное, это в силу портальных переходов.
После всех этих событий, после всех легенд, всех слухов про меня факт оставался фактом – дорога назад еще не была понятна. Когда я первый раз ее встретил, Дарла вела себя так, словно мы уже встречались, а я-то хорошо знал, что этой встречи никогда не было. С тех самых пор она так и держалась за свою версию событий. Мне пришлось ей поверить, и эта вера не имела ничего общего с моей крепнущей любовью к ней. Меня убедили прочие факты, прочие наблюдения. Но теперь сомнения стали снова точить мою душу.
Ну нет. Как же такое могло быть? Неужели Парадокс был только безумней выдумкой женщины? Я не мог принять такого решения.
Замечательно. Следовательно, что же именно я говорил самому себе? Неужели мы мчались навстречу реальности, навстречу такой вселенной, где не произошло никакой временной петли, я не совершал кувырка во времени, где Дарла и я никогда не встречались… в то место, где ничего такого просто не происходило?
Или нам вообще не суждено было вернуться? Я заскрипел зубами. Нет, черт побери. Я не дам загнать себя в лужу. Выбор был за мной. Где-то там, впереди, одна из этих дорог вела назад во времени. Я приехал сюда по Космостраде Красного Предела, и теперь мне надо было найти возможность срезать дорогу, найти более короткий путь, маленький боковой проулочек, который прямиком вел туда, откуда я начинал этот путь. Мне надо будет найти Переулок Парадокса.
Желтые предупреждающие огни безмолвно взывали ко мне с панели управления.
– Похоже, что у нас высокие потери в радиации плазмы, – сказал Сэм.
– Индекс Бремштралюнга резко возрос, а температура падает.
– Нестабильность процесса? – спросил я.
– Похоже, что там что-то более сложное. Я, конечно, просто гадаю на кофейной гуще, но, может статься, у нас где-то сбой в программном обеспечении.
Что означало следующее: мотор мог быть в полном и абсолютном порядке, но где-то в мегабайтах программ, которые управляли мотором, могла случиться неприятность. Сложности в программах могут возникнуть по целому ряду причин, хотя бы от неправильного кодирования в одной из подпрограмм. Однако, поскольку мы только что прочистили всю нашу систему и снова загрузили туда программы, я был склонен думать, что неприятности могли возникнуть не только в этой области.
Я съехал на обочину, а мотор постанывал и покряхтывал, жалуясь на жизнь. В тот момент, когда мы остановились, мы совершенно потеряли управление реакцией.
– Жаль, укрыться негде, – сказал Сэм, озираясь. – Ну да что там говорить, это, наверное, все равно роли не играет. Они и так узнают, где мы.
Я сказал:
– Как ты относишься к тому, чтобы включить вспомогательный мотор, поехать по той вот боковой дорожке и спрятаться вон в тех пирамидах?
– Каких пирамидах? А-а-а, этих. До них примерно километров пять, – Сэм внимательно стал их рассматривать. – Бог ты мои, до чего знакомый у них вид…
– Я собирался сказать, что они очень похожи на египетские пирамиды, те, что в Гизе.
– Ну да, а прямо рядом с ними… это что, сфинкс? Довольно далеко и трудно судить.
– Дарла и я видели тут несколько раз и другие земные строения, так что может оказаться, что это подлинники.
Нет, не подлинники. Оказалось, что это довольно верные копии, но у них не было иероглифов. У этих пирамид был в основании четырехугольник, и они возвышались к небесам под правильным углом, но они были сделаны из какого-то совершенно белого бесшовного материала, а не из каменных блоков. Сфинкс был, как и положено, загадочным: он совсем не был привычным земным сфинксом. Однако ближайший некропольский храм дал нам приют. Там было столько места, что можно было бы спрятать колонну тяжеловозов.
– Дай-ка я покопаюсь вот в этом, – сказал Сэм, садясь за клавиатуру компьютерного терминала.
– Мне даже невозможно представить себе, что кто-то может лучше справиться с этим делом, чем ты, – сказал я. – Если вспомнить, что ты был компьютером…
Сэм поднял голову и посмотрел на меня.
– А ты все еще компьютер или уже нет? – спросил я.
Сэм озадаченно смотрел на меня.
– Не знаю. Я совсем не чувствую себя компьютером. А что, я похож на компьютер?