Мы оглядели стол. Тут наш сияющий проводник улетел, промчавшись через арку во тьму.
— Вот это накрыто, — заметила Сьюзен.
— Как поживают твои внутренности? — осведомился я.
— Уже лучше.
Мы все стояли, разинув рот, пока Прим не вошел в зал через арку слева. Улыбаясь, он подошел туда, где примерно можно было угадать главный конец стола, и встал там.
— Добро пожаловать. Я рад, что вы пришли. Пожалуйста, садитесь.
Мы выбрали себе места вокруг стола. Так же, как и остальные, я внимательно оглядел свой «стул», на который мне предлагалось сесть. Он был розовый, блестящий и очень походил на кусок коралла. То, что нам предлагалось сесть на эту штуковину, по-моему, могло вызвать у одних эротические ощущения, а у других незаурядные болевые — все зависело от того, насколько осторожно на нее опускаться.
— По-моему, вы найдете… — начал Прим, но его прервал вопль Лори.
Она попробовала сесть, но немедленно подскочила со стула.
— Он движется! — воскликнула она.
Прим хохотнул.
— Стулья автоматически приспособятся к вашим телам, как только вы сядете. Просто садитесь, и…
Я так и сделал, стараясь быть как можно аккуратнее. Стул именно так и поступил — приспособился к моей заднице, и даже раньше, чем она коснулась сиденья.
— Ну вот, видите?
— Интересно, — сказал я, пока стул пытался и дальше усадить меня как можно удобнее. Эти мелкие изменения происходили медленнее и тщательнее, чем первоначальное приспособление. Я немного увереннее опустился на сиденье, чуть поглубже провалился в него и очень хорошо устроился. Ощущение было странное, но мне было очень удобно.
Когда все уселись. Прим налил себе из графина янтарной жидкости.
— Мне кажется, вы найдете это вино немного пресноватым и весьма незрелым, но оно превосходно сочетается почти со всеми блюдами на этом столе, — он показал на такой же графин возле Джона, который сидел от него справа. На столе было еще несколько таких же графинчиков. — Пожалуйста, не стесняйтесь, берите все, что вам понравится. Я должен извиниться за отсутствие слуг — единственный, который у меня есть, в настоящий момент занят.
Я взял графинчик, налил в стакан справа — для Сьюзен, слева — для Дарлы и стакан для себя.
Прим поднял свой стакан.
— Предлагаю тост — за жизнь.
— Браво, браво, — сказал Шон.
Я вдохнул букет вина. Потом принюхался тщательнее. Я получил ощущение дня позднего лета… спелых фруктов, которые упали в саду, теплого дыхания цветов, яркого солнца, которое заходит за садовой калиткой, виноградника, в котором отяжелели кисти, свежескошенных лугов сена, день клонится к вечеру… что-то такое. Запахи были знакомые, но какие-то экзотические. Это было больше, чем запах. Это было переживание.
Я выпил вино и выпил вместе с ним эти ощущения. Вкус тоже был весьма своеобразен. Там были и плоды, и цветы, и покрытые росой листики мяты. Нюанс тертого имбиря, капля лимонного сока, капелька меда. В нем было еще много-много всего.
Наконец Дарла сказала:
— Я никогда… никогда-никогда в жизни ничего подобного не пробовала.
— Я очень рад, что оно вам нравится, — сказал Прим, весь просияв. — Оно такое хорошее, правда?
— Амброзия, — пробормотал Джон, уставясь в свой стакан.
— Как оно называется? У него есть название? — спросила Зоя.
Прим прищурил глаз.
— Мне думается… ну, приблизительный перевод был бы «сладкое дыхание земного лета».
— Как верно. Как чудесно.
— Откуда оно? — спросил Юрий.
— Существа, которые произвели это вино, были очень похожи на вас, и они были превосходными виноделами. Наверное, самыми лучшими, каких только знала вселенная. Как я уже сказал, они были очень похожи на вас. Собственно говоря, они были вашими потомками, почти на два миллиона лет позже пришло их время.