— Они забрали мой трейлер! — Карл стоял на пустом пятачке пола. Вчера днем там стоял шевроле импала 1957. — Это Прим. Я его, ей-богу, убью.
— Ни в коем случае, — ответил я ему. — Ты бы это с удовольствием сделал, и я тоже, но нам нельзя так поступать. Поэтому забудь про такие мысли. Единственное, что мы сможем сделать — это поговорить с ним в открытую. Я собираюсь именно это и сделать, поэтому погоди пока до обеда.
Карл с силой выдохнул воздух.
— Дерьмо!
— Не волнуйся.
Внезапно он резко помрачнел.
— Может быть, он и отдаст Сэма обратно, но с этой моей машиной можно попрощаться навеки. Для чего бы она ни была задумана, ее задача выполнена. И она больше не нужна, и я больше не нужен.
— Это означает, что ты сможешь вернуться домой.
Карл вздохнул.
— Ага.
Потом его захлестнула новая волна возмущения.
— Но они сперли у меня машину!
— Такая уж невезуха.
Карл поплелся обратно к переходнику, прополз через него и вышел в кабину.
Дарла оглядывала трейлер.
Она поискала языком.
— Ну и бардак. Тут просто воняет.
Она была права. Я пинком ноги отшвырнул огрызок яблока, нагнулся и поднял полусъеденную плитку шоколада.
— Чертовы грязнули жлобцы, — пробормотал я. — Вот подниму квартплату!
— Лори, — окликнула Дарла. — За этим барахлом вон там есть метла, как мне кажется.
— Давайте-ка возьмемся за работу, — сказал я.
— Нет, с этим вполне справимся я и Лори. А ты постарайся сделать так, чтобы машина смогла снова путешествовать по Космостраде — проверь герметичность и все такое. Мне уж очень хочется убраться из этих мест к чертям собачьим.
— И мне тоже. А как насчет остальных?
Дарла ехидно ухмыльнулась.
— Они могут остаться здесь и превратиться в богов, если им так угодно, вся их компания. Я-то собираюсь уехать прямо сейчас. Если бы только это было возможно… Прим сказал, что все попадут домой, что он за это ручается. Они могут сами выбирать. А мы выберем тоже — сами.
— Как, тебе даже не хочется стать сверхсуществом?
Ее рот скривился в презрительной усмешке.
— Чушь гребаная!
Я кивнул. В первый раз я слышал, чтобы Дарла сказала бранное слово.
— Вчера тебе казалось, что здесь наша судьба.
Она пожала плечами.
— Думаю, что так мне и казалось. Но очень многое может измениться за день. И за ночь. — Вдруг она закинула руки мне на шею, а глаза ее стали огромными и молящими. — Джейк, мне кажется, что судьба наша в том, чтобы ВЕРНУТЬСЯ ОБРАТНО. Давай уедем, сорвемся с места, только ты и я. Должна же быть обратная дорога отсюда.
— Куда? И как?
— Не знаю. — Она что-то пыталась вспомнить. Глаза ее вдруг загорелись. — «Дорожные жуки»! Куда они уехали? Они ведь поехали по направлению к Изумрудному городу. А мы их там не видели…
— Замок большой.
— Но ведь может быть и обратный путь отсюда, который лежит по Космостраде. Он обязательно должен быть.
— Мы на этой планете нигде не видели портала, — напомнил я ей.
Она пожевала нижнюю губу. Потом ее осенило.
— Другая сторона!
— Другая?.. — Тут до меня дошло. Из космоса мы видели только одну сторону диска планеты. — Да, вполне может быть.
— Ох, Джейк, давай попробуем. Мне очень хочется снова оказаться на Космостраде. Ты и я, Джейк. Мне этого так хочется. — Она прижалась ко мне, положила голову мне на плечо, и я притянул ее к себе.
— Мы не можем просто так их оставить, Дарла.
— Если они не хотят ехать, если они хотят остаться здесь и заниматься вещами, которые мы даже приблизительно не можем понять, почему мы не можем… — Она глубоко вздохнула и подняла голову: — Это из-за Сьюзен?
— А? Нет-нет, это не просто из-за Сьюзен. Я просто не могу вот так сорваться с места и оставить кого-нибудь из них без физической возможности вернуться обратно, то есть без транспорта. Ведь я же частично несу ответственность за то, что они здесь оказались.
— Нет, Джейк, это не так. Ответственность за все, что произошло, несу я.
— Хватит молоть чушь. Посмотри на меня. Я тебе обещаю, что мы вернемся домой. Ты мне веришь?
— Да, Джейк. Да, дорогой!
Она поцеловала меня, потом сказала:
— Я собираюсь родить твоего ребенка… Я хочу, чтобы это произошло в каком-нибудь нормальном месте, в хижине, на ферме, на какой-нибудь занюханной планетке или в паршивой комнатенке мотеля — где угодно! — только не в таком месте, где все совершенно чужое и абсолютно страшное и таинственное. — Она зарылась лицом в мою куртку.