— Думаю, как нам потом в Красноярск добираться?
— Дурак ты совсем, Иван! — Андрей махнул безнадёжно рукой да пошёл на выход.
— Это уж не оспоришь, — Иван опять вздохнул. Собрал пожитки и потянулся следом.
— В общем, надо нам дня на три отпроситься. Чтобы не искали, — шептал уже в темноте Иван. Кругом спали.
— Да кто нас отпустит?
— Надо, чтобы отпустили. Я подумал, что если Шихову просто нас вычеркнуть из ведомости на три дня, то ему и лучше будет. Он завсегда рад, когда кто-то выпадает. Мы ж работники так себе, а зарплату выдавай. Жратву выдавай. А тут нет людей, нет забот.
— Ну, а выше? Они посмотрят, ага, было двое, куда подевались?
— Я тя умоляю! Кому там дело до этого есть? Стройка только начинается, а народищу согнали… Главное, своих предупредить, чтобы шума не было.
— А зачем, я не понял, нам Красноярск?
— Так это ж, вспомни схему на бариках наших: одна плотина вход, другая выход.
— Офигеть! Это чего, нам возвращаться через Красноярскую ГЭС, хочешь сказать?
— О! Пошёл мозг работать! Не перегрей его теперь, гляди.
Андрей не обратил внимания. Остроты улетели мимо. Он сел, свесив голые ноги с кровати.
— Не, ты, Ванёк, вообще, очумел с водными видениями своими. Ты ж подумай, как мы там пролезем — это ж охраняемый объект! Если достроили его вообще. Вроде говорили, что в следующем году.
— Работает всё, Андрюх, работает! Я в Москве ещё узнавал. Это они не все генераторы поставили и запустили. А так уже пошло, водохранилище наполнено, плотина стоит.
— Тьфу, рассуждаю с тобой тут, как будто действительные дела, а не бредни твои, — Андрей досадливо брякнулся обратно на койку. — И зачем ты, вообще, в Москве узнавал? — насторожился он, осознавая.
— Ну, интересно мне было… — уклончиво ответил Иван. — А ты оттого и рассуждаешь, что знаешь — не бредни это. Сам веришь. Но я могу и один сходить. Главное, не заложи меня, — Иван шепнул спокойно, сделал вид, что ему всё равно. Откинулся, заложил руки под голову — типа, спит.
Андрей не стал лезть на рожон, покряхтел, поворочался да затих.
На следующий день Ивану работалось плохо — он постоянно отлучался, с кем-то переговаривал, шумел с Шиховым.
Вечером, высвечивая довольной физиономией, кивнул Андрею за ужином.
— Всё, отпросился. Не должны нас заметить, — полголоса пояснил он. — Хотя непросто было, ой непросто.
— Вот ведь ты ужаленный! — Андрей покачал головой. — Охота ведь! Стой, а девки?
Иван даже есть перестал, так его огорошил вопрос. Вроде всё предусмотрел, обдумал. И тут на тебе!
— Вот ведь чёрт! Чего теперь делать? — охнул он. — А, ладно. Скажу Тане, что мы в командировку поедем в Абакан. Хотя, может, и не говорить ничего? Она, вон, дуется…
— Не говорить? Сдурел? Она, как тебя не будет полдня, тревогу поднимет. Нет уж, дружок, давай-ка ты поговоришь. И про Ольгу не забудь.
— А Ольга чего?
— А того! Она тож тебя вечно выискивает.
— Не, как ты себе это представляешь? С Таней, понятно. А этой чего? «Знаете, Ольга, вы нас завтра не ищете, мы убываем в Абакан с рабочим визитом»… Не, давай уж, без Ольги. Она как-нибудь потерпит.
— Как знаешь. Когда вернёмся, сам будешь тут разгребать, ежель чего.
— Если вернёмся, — хихикнул Иван, заглотив ложку супа.
— Чего?!
— Шучу, шучу!
Вечером собрали нехитрые пожитки. Взяли и сухой паёк: Ваня запихивал в сидор сгущёнку, тушёнку и буханку хлеба.
— Деньги брать?
— А как без денег-то?
— Там… Там они вряд ли пригодятся, а здесь — здесь на попутках.
— Не, как знаешь, я прихвачу червонец.
— Прихвати, прихвати. И спички не забудь.
— Не забуду. Ты с Таней поговорил?
— Да не успел ещё.
— Давай, иди уже. Она, вон, на крыльце читает.
— Схожу, схожу…
— Вот и сходи.
Иван, до этого разгорячённый сборами, сразу потускнел и померк. Но друга послушал и вышел на улицу.
— Чего читаешь?
Таня безмолвно повернула к нему обложку.
— Ага, опять Эрих Мария. Куда ж без него…
— Ты меня учить пришёл, что ли? — Таня гневно сверкнула глазами.
— Да не, я это… нас тут отсылают…
Оп, и сразу во взоре подозрительность и тревога. Не, её так не проведешь.
— Куда ещё отсылают? Зачем это?
— Да там нужно чего-то отправить, купить-привезти, что ли… ну, скажут, короче. В Абакан, — добавил после паузы.
— Ааа… и надолго? — она сделал вид, что уткнулась обратно в книгу.
— Дня на три, наверное…
— Ну, пока.
— Пока, — растерянно попрощался Иван, удивлённый её спокойствием. «Ведь не поверила ж ни черта! Задумала чего или просто обижается? Да, ладно… Как ни обижается, подлянки нам делать не будет и шума лишнего не поднимет».
Дождь всё не унимался — вступил в хроническую фазу. Моросил, расплёскивая влагу по самым укромным уголкам.
— Уже и жёлтый лист кое-где, — Иван кивнул Андрею на пятнышко на дрожащей осинке. Они шагали к стройке.
— Так август на дворе.
— У нас жара ещё бывает в августе. Хотя и здесь бывает, чего-то не заладилось просто.
— У нас арбузы не растут, а тут, пожалуйста.
— Это ты не путай, не здесь. Здесь горы, здесь арбузов нету никаких. Это минусинская котловина славится своим климатом. А тут нет, тут осень скоро.
— Хватит умничать, ты лучше свой ум прибереги, если переход получится. Чего-то тревожно мне.
— Да ладно, чего тревожиться? Так, небольшое приключение. Опыт у нас уже есть.
— Опыт… я бы этот опыт удачным не назвал. Кто его знает, куда нас занесёт, и чего там будет.
— Не, когда у меня ощущение есть, значит, и бояться нечего.
— Нострадамус тоже мне!
— Ну, всё-таки согласись, кое-чего правдой оказалось?
— Ладно, подходим. Вроде ещё народу нет.
— Конечно, к восьми все подтягиваются. Сейчас на завтраке ещё все. Самый раз.
Они прошлёпали мимо поворота к жилой части и направились прямиком туда, где дыбились отвалы.
— Надо в воду лезть, — Иван поёжился.
— А ледяная ведь, едрёна корень!
— Не Ташкент, конечно.
— Где тут твоя линия воображаемая?
— Вот гляди: здесь чёткий мыс, перед ним как раз котлован рабочий будет, откуда плотина и вырастет. Значит, мы здесь по воде и переползём.
— И чего, идея в том, что ТЫ проходишь по воде в приблизительном месте плотины?
— Точняк. В этом всё и дело.
— А если не проканает?
— Проканает. Пошли. Разуемся только и штаны снимем. Там глубоко сразу.
Раздевшись, сразу озябли. Слезли в ледяную воду. Крупно задышали — вода плескалась выше колен.
— Хороша водица! — выдохнул Иван.
— Иди уже быстрее! — поторопил в ответ Андрей.
Холод, вкупе с волнением, вызвал дрожь — теперь ребята застучали зубами и завибрировали телом.
— Когда уже вылезать, холодно ж! — воскликнул Андрей.
— Да вроде уж можно уже, — неуверенно откликнулся Иван, озираясь. Никаких изменений. Вон, зилок вчерашний стоит.
— Уж давай вылезем. До верховьев так, что ли, шлёпать?
Содрогаясь, вылезли на камни.
— Н-н-надо подвигаться, сс-соггреться, — еле двигая челюстями, сказала Андрей. Они начали приседать и отжиматься. Сосредоточенные на физкультуре, замёрзшие, они плохо воспринимали действительность. А вдруг вокруг всё резко изменилось. В пасмурных сумерках нависла большая тень. Рубануло резко шумом. Сбоку появилась асфальтированная дорога. Андрей замер в упоре лёжа головой вверх по течению.
— Ох, ни хрена ж себе! Получилось ведь!
Иван резко вскочил, повернулся. Смахнул капли с лица, слабо улыбнулся.