— Звони, Васенька! Давай!
Лейтенант бросился к дежурному и начал накручивать колесо телефона.
— Товарищ капитан, а с этими что? — будто вдруг вспомнил Рыкин про Ивана и Андрея.
— С этими? — капитан задумался на мгновение, окинув мутным взором ребят. — Рыкин, ты чего меня всякой хренью отвлекаешь? Пусть валят на четыре стороны! А лучше на горку куда-нибудь, — добавил капитан задумчиво.
— Свободны, — великодушно сказал Рыкин ребятам и сразу отвлёкся.
— Смываемся, пока они не передумали. И поживее надо! — дёрнул за рукав Андрей друга.
— Погоди, интересно же.
— Ванёк, ты совсем одурел? Если действительно прорвало, оно через час тут будет! Смоет к чертям!
— Ну, не через часок, а, скорее, два. Так что успеем.
— Куда успеем, тут же плоско кругом!
— Не, есть там холмик, я помню, когда нас привезли, заметил башни на нём.
Андрей схватился за голову, но бросать друга не стал.
— Ванька, ты чего? Ты ж видишь, они тут в панике, дыма без огня не бывает.
— Андрюх, ну ещё немного давай побудем?
— Делай, чего хочешь, — бросил Андрей сопротивляться, уселся на стул.
— Скоро пойдём, — обрадовался Иван.
Но только ничего особенного не происходило. Милиционеры вяло суетились, начальник потел, названивая, задержанные за решёткой наблюдали.
— Товарищ капитан, может, всё-таки сами, на Самохвал двинем?
— Ты озверел, Поляруш?! Без команды?! Ты куда задержанных денешь? Ты что, пост свой оставишь?! — капитан бушевал.
— Вы как хотите, Пал Палыч, а я тикаю. Они там все посбегали, а мы тут будем ждать второго пришествия. Нет уж, дудки! Я эвакуируюсь, — лейтенант надел фуражку, прихватил кожаную сумку и сунулся на выход.
— Стоять! — заорал капитан. — Стоять, старший лейтенант!
— А что вы сделаете? Стрелять будете? — усмехнулся от двери Поляруш.
А капитан не шутил, капитан достал табельное и направил ствол вверх. Лейтенант побледнел и прижался к стене.
— Быстро. Вернулся. На своё место, — бухая отдельно тяжёлыми словами, скомандовал капитан.
Лейтенант также по стенке протиснулся в свой кабинет. Капитан, шумно дыша, утёрся платочком, сунув оружие в кобуру.
— Видал, спектакль какой? — восхищённо пролепетал Иван.
— Всё, теперь дёру, — снова потянул его за локоть Андрей. Иван нехотя подчинился, они тихонько вышли на улицу.
Пасмурный день тянулся неспешно к вечеру, облака будто поредели, но чистого неба всё равно не показывалось. Кругом было шаром покати: ни людей, ни машин. Только котяра с оборванным ухом сидел, да спокойно умывался.
— Я так и не понял, затапливает или нет. А ты? — Иван настроился, наконец, на текущие проблемы. Отошёл с «наблюдательного поста».
— Чего-то не разберёшь. С одной стороны, такой кипешь в милиции — с просто так, что ли? С другой, ну не может же так всё развалиться, что никакого оповещения? Эдак, в любое время провокации устраивай. И, главное, нет вокруг никого — это чего, сарафанное радио?
— А чего им радио? Они, видишь, из первых рук теперь информацию получают сразу. Остался там человечек, он звонит через этот телефон свой переносной — сигнал дан. И тут, давай, слух расползаться. И быстро так всё. Вот жители и подсуетились. Уж с утра времени сколько прошло? Начало седьмого, кстати. уже.
— Да, нам бы такой телефон не помешал.
— Чего бы ты сделал? Шихову б позвонил? Сказал бы: Владик, глянь-ка, чего там и как, — улыбнулся Иван.
— Не неси пургу. И, вообще, Вань, у меня временами ощущения, что ты того, с приветом здесь сделался. И эти времена всё чаще. Не, ты и в нашем миру не самый нормальный из всех, но тут из тебя так и прёт!
— Есть такое, ага, — вздохнул, соглашаясь, Иван. — Я ж говорю, будто во сне я такой, со стороны смотрю на это всё, не ощущаю присутствия своего тут. Ты для меня такой стержень, за который и держусь.
— Стержень тоже мне нашёл! Держись уж тогда сильнее, а то ведь и не сдвинешь иногда, — усмехнулся Андрей. — Так чего, плюём на потоп тогда уж? Чему быть, того не миновать?
— Ага, думаю, так. Нужно из города выбираться, чтобы переночевать. Ночью тут спокойно точно не будет. А завтра двинем тогда в Майну эту. Будем переход обратно пробовать.
— Это дело! Переход назад — это приятно, — обрадовался Андрей. Возвращение замаячило в конкретных планах.
— Я бы знаешь, ещё чего? В кино бы зашёл местное.
— Ты опять?!
— Шучу! Но газетку из киоска, может, стырим? Ну, подумаешь, одна газетка всего.
— Ещё и ворюга! А такой ведь хороший мальчик рос.
Наводнения всё ж не случилось. Друзья, выйдя из города, видели машины, робко возвращающиеся назад. Таких было мало, видимо, основная масса сидела вокруг по сопкам, ожидая проверенных новостей. А проверенного, похоже, ничего и не было. Каждый был сам за себя.
— Как же этот мирок их неустроенный меня напрягает! Что тогда в Москве, что тут. Вроде тайга, поближе нам должно быть, а нет какая-то жаба лезет отовсюду, подленькое чувствуешь на каждом шагу, — Андрея потянуло на откровенность. — Ведь посмотри, люди не люди, волки! Капитан вроде ничего… Но что это за дисциплина, что за организация, если ему за оружие приходится хвататься?
— Да, капитан нормально этого хлыща приструнил, согласен. Ты знаешь, Андрюх, я ж со своего «наблюдательного поста» тоже такое чувствую, хоть и отстранённо. Только ведь непонятно, как оно должно быть: в другое время мы, так и кажется всё не тем, как есть. Путано получается.
— Но понятно. Мы чужие, от этого и душевный неуют. Это ясно. Но подумай сам — мы там у себя, строим светлое будущее. И чего? Не построили? Или это вот светлое — оно вот такое сероватое? Как нам там у себя теперь быть, зная, что такая неприятность выйдет, как там не тужься?
— Да нормально быть! Ничего ж нам не сделалось от тех детских путешествий?
— Это как сказать. Танька, например, не изменилась, хочешь сказать? Я уж про Сёму пресловутого молчу.
— А что Танька?
— Ага, давай, изобрази наивного дурачка. Была гром-баба, гроза всех пацанов, а стала тихая красавица, вздыхающая по своим алым парусам. Хоть паруса и рядом, просто опущенные. Про тебя, про тебя толк, чего хихикаешь?
— Ну, я понял. А мы с тобой как изменились? Чем таким на нас повлияло, если ничего особенно не произошло — школа, институт. Как у многих.
— Не скажи. Случилась такая цепочка, что мы вот тут оказались. Вряд ли ж случайность?
Иван задумался. Они вновь шагали по дороге, былой бодрости уже не было, за день нахожено было немало, усталость цепляла вялые ноги, накидывала теней на лица.
— Может, и не случайность, — согласился Иван. — Ведь я сколько ещё раз пытался перейти там, у нас — и ничего. А тут раз, щёлкнуло — надо идти! И сразу случилось. Так чего, выходит, там, в детстве тренировка, что ли, была? А сейчас всё по-серьёзному?
— Не знаю, Ваньк, не знаю. Твои видения, твои переходы — знать, тебе и карты в руки, Андрей помотал головой. — Слушай, пора бы уже нам ночлег искать. Может, как раз за мостом слезем и возле реки поищем чего? Там кусты хоть какие-то, дрова есть. Чайку сделаем, а? — он указал вперёд.
— Это да, надо бы уже и отдохнуть. Устал, как собака, если честно. А за два дня надо будет километров шестьдесят отмахать ведь.
— Сколько?!
— А может, и поболе. Мы ж ехали часа полтора, а гнал он прилично. А чего ты? Сорокес сделаем, нормально будет.
— С тобой свяжешься, никакой жизни не будет, — заворчал Андрей, слезая с дороги на перпендикулярную тропинку.
— Так это, так же интереснее? — робко поинтересовался Иван.
— Интереснее ему, — продолжал бурчать Андрей, шлёпая по лужам.
Они продвинулись ещё немного и вышли к прибрежному кустарнику. Внизу вяло шебуршился Абакан. Тропинка вывалилась на небольшую полянку со следами костра.
— Загажено, конечно, — Иван окинул взором помойку кругом. — Но сойдёт для ночёвки, а?
— Вот ведь свиньи! И чего, если мы бы здесь родились, то, думаешь, такими же были бы? Спокойно бы глядели, да ещё и своего подбросили? Тьфу! — возмутился Андрей, пнул консервную банку и стал доставать из рюкзака продукты.