С неба будто лупили камнями, стояла грохот и треск.
— Всё к чертям поломает! Порушит и крыши, и урожаи! — сокрушался Иван. — Но ёлку мы классную выбрали, а?
Ель, действительно, плотно укрывала их от потоков, лишь поскрипывала от порывов.
Стало холодно. Ребята сбились в кучу, грея друг друга спинами. Таня спокойно привалилась к Ивану. С другого бока к нему жалась Ольга, замыкал круг Андрей. Володя хлипко покачивался на корточках в одиночестве.
— Фронт прошёл, сейчас ослабеет, — дал прогноз Иван.
Не прямо так скоро, но всё же подутихло. Прорезалась неожиданная тишина.
— Теперь надо выбираться, — Иван вылез с нагретого бивака наружу. — Свежо!
Остальные потянулись за ним. Лишь Володя в прострации торчал под ёлкой.
— Володя! Пошли! — ему потребовалось отдельное приглашение. От шока он перешёл в аморфную стадию — из-под веток дерева его пришлось вытаскивать силком. — Вот ведь обуза образовалась.
Они двинулись по дороге. Точнее, по тому, что раньше было дорогой. Теперь колея с трудом угадывалась под ворохами веток. Через каждый пять метров, просеку перегораживало упавшее дерево. В заваленных колеях бултыхались озерца воды. Ребята, пробираясь сквозь бурелом, стали мокрыми насквозь. Под ногами хрустел не растаявший ещё град.
— Давайте шустрее, а то замёрзнем.
— Ещё неизвестно, сумеем ли отогреться на базе, — возразил Ивану Андрей.
— Думаешь, всё там разворотило?
— Не исключаю.
Ольга испуганно переводила взгляд с одного на другого.
— Ладно вам, мальчики. Костёр раззожём. Поедим. Нечего пессимизм разводить, — встряла вновь Татьяна.
Иван с уважением поглядел на её спокойное лицо. Мокрая чёлка и прилипнувший мусор с веток лишь подчёркивал её красоту. Иван залюбовался.
— Вань, ну вот чего ты уставился? Давай, лезь вперёд, веди народ, — одёрнула его Таня.
Через час совершенно уставшие, продрогшие, они выползли на поляну. Тут кипели восстановительные работы — шторм заметно потрепал лагерь. Крыши зияли пробоинами — град не пощадил. К вышедшим ребятам выскочил Шихов.
— Где вас черти носят?! Я должен переживать из-за вас, разгильдяев! Почему вы не вернулись до урагана? Ведь всех же собирали? — видно было, что он действительно переживал. Только переживал он за свою шкуру, а теперь, почувствовав облегчение, орал вовсю.
— Ладно, Владик, не ори. Твоя ошибка, что до нас сигнал не дошёл, вот и не ори, — устало охолонул его Иван. Тот захлопнулся от такого ответа. — Погреться и поесть дадут?
— Да, вон, идите на пищеблок. Там и костры жгут рядом, — виновато сказал Шихов.
Они рубали гречку остервенело, звякая по горячим бокам алюминиевых мисок. Потом, обжигаясь, пили чай, пустив по кругу банку сгущёнки, совали туда столовые ложки.
— Кажись, жизнь налаживается, — подмигнул друзьям Иван.
— Ага, только спать непонятно, где будем, — возразил Андрей.
— Чего это непонятно? В свои палаты и пойдём. Подумаешь, дырки маленько — небо будем разглядывать.
— Небо? Небо это тебе в лицо твоё любопытное капельки дождя будет кидать, — хмыкнул Андрей, сам развеселившись. Засмеялась и Таня, за ней улыбнулась и Ольга. И вот уже все вчетвером неудержимо хохотали, сбрасывая то нервное напряжение, что сковывало их полдня.
Лишь Володя сидел истуканом, вцепившись в кружку с чаем.
— Володя, как ты? — отсмеявшись, обратился к нему Иван.
— Домой хочу, — обрубил ещё теплившийся смех Володя. — Там, может, у меня истерика и была, но сейчас я спокоен и точно знаю, что хочу обратно. Чем скорее, тем лучше.
— Ну, ладно — хозяин барин. Запрос получен и обработан. Сейчас чай допью, да пойдём. Но смотри, уже темно будет.
— Да мне всё равно.
— Хорошо, — пожал плечами Иван.
— Куда это вы? — забеспокоилась вдруг, будто проснувшись, Ольга.
— Да вот, отправить товарища надо на пароход, — кивнул Иван в сторону реки.
— Какой ещё пароход?
— Такой. Специализированный.
— Иван, ты мне эти шуточки брось, я ж всё равно тебя достану, — Ольга, отъевшись, успокоившись и насмеявшись, входила в прежнюю силу.
— Достанешь. Это не оспоришь. Только, Оль, давай как-нибудь пото?м, а?
— Смотри, Мельников. Я не забуду.
Таня смотрела на Ольгу не то, что презрительно, а с недоумённым непониманием. Какая же эта пигалица оказалась упёртой, даже и общие приключения её ничему не научили. «В образе всё же. Неплохая в душе? только строит из себя. Или в Ваньку сильно втрескалась, или общего внимания хочет?», — Таня вздохнула, да собрав посуду, понесла на мойку. Вспомнив, оглянулась.
— Так чего, к утру, что ли, ждать?
Иван задумался, прикидывая.
— Ну да, где-то так. Если чего, прикроешь, а?
— Куда ж я денусь — я ж верный подруг.
— Ещё какой!
Они продырявили друг друга в очередной раз взглядами.
— Володя, забирай свои манатки, да пойдём. Фонарь надо ещё взять.
Через пятнадцать минут они были готовы к выходу.
— Я с вами пойду, — вдруг выпалил Андрей.
— Да ну, Андрюх, зачем?
— Затем, что ночью придётся шкандыбать, нечего тебе одному там ходить.
— Как одному, а я?
— А тебя, по идее, он на обратно пути оставит.
— Ах, чёрт! Ну да.
— Андрюх, ну один и один — подумаешь. Нет там никого, — не очень уверенно возражал Иван другу.
— Короче говоря, иду с вами и точка! — друг был непреклонен.
И ведь оба друга даже и не думали возражать разнюнившемуся Володе, уговаривать его подождать до утра никто не стремился. Оба они чувствовали некоторую вину перед этим человеком будущего, поэтому и шли ему навстречу. Засунули поглубже свою усталость и желание помыться, отоспаться; пошли сквозь буреломы обратно.
Енисей бушевал. Воды натекло в него в верховьях ещё раньше и ещё больше, теперь она прибывала, валы пенились бурой пеной, в потоке несло огромные стволы деревьев.
— Иж, как разошёлся батюшка-то! — восхитился Иван.
— Лучше подумай, как мы в воду будем заходить при таком течении?
— Да нам немножко и надо. Только ноги смочить.
Володя с ужасом смотрел на беснующуюся реку.
— Да, Володь, испытания, выходит, ещё не закончились. Только ты не думай, что это в наше время только. Перемена погоды бывает во все времена.
Володя молчал.
— Ты это, Володь, не молчи, скажи, чего тебя тревожит, лучше станет, — Иван от усталости и бесконечно череды усилий стал раздражаться на попутчика.
— Ладно, чего пристал к человеку? Он же не со зла, — Андрей раздражения решил пресечь.
— Это я так. Виноват, — Иван сконфузился от справедливого упрёка. — Ладно, друзьям мои, прошу вас разуться, и проследовать за мной.
Они слезли в ледяную воду там, где было неглубоко. И всё равно течение неимоверной силы вдарило по ногам. Устояли, протиснулись вдоль берега немного.
Всё стихло. Потемнело.
Не шумел поток, а робкий вечерний свет совсем загородила махина плотины.
— Перешли, — удовлетворённо заключил Иван.
Они стояли, озираясь.
— Но вроде бы не совсем то, а? — Андрей скривил губы. — То ли не хватает, то ли лишнее.
— А мы туда попали? — Володя затревожился.
— Этого, Володь, точно никто не скажет. Мы ведь в разные года попадали обычно. Но тут вроде ты должен быть якорем.
— Думаешь?
— Есть такая уверенность, да, — Иван помолчал. — Парни, кажись, я понимаю, чего не так?
— Чего?
— Вон, глядите! — Иван махнул рукой в центр по низу плотины. Там зияла огромная дыра.
— Разорвало к хренам собачьим! — выругался Андрей. — Не удержалось!
— Не всё так просто, Андрюх. Точнее, ты прав, разрушение произошло, только оно явно несвежее. Погляди, следов недавнего наводнения и нет.
— Зато давнего — есть. Глянь на постройки, на берег.
Все они стали оглядываться, внимательно осматривая окрестности. А кругом, то там, то здесь, прослеживались намёки на былую катастрофу. То поваленная махина ели, засохшей с облупившейся корой. Строения с выбитыми окнами и обрывками металлоконструкций. Вздыбленная буграми дорога.