Юрик, Лена и Ольга слушали внимательно, не прерывая. Им было не всё понятно, но воспринимали он всё как сказочку на посиделках, экскурс в детство. «Разбудил» их рассказ про полицию. Тут уж Юрик словно очнулся, скинул свою улыбочку снисходительную.
— Стоп, стоп! Так, ребят. Шутки-шутками, выдумки и сказки — ладно, но меру надо же знать! Вот этот вот ход про полицаев — он такой, неприятный совсем. Не лучше ли его выхватить, да не пускать в дело?
Иван беспомощно обвёл глазами собеседников. Андрей развёл руками. А Таня ринулась доказывать.
— Юрик, тебе ж сказали — если уж не веришь, то просто слушай! Сам же начал выпытывать. А сейчас жалуешься. Ты дальше послушай, поймёшь, что при всей вот такой вот невероятности в этом самом будущем, всё очень даже логично.
— Да, Юр, мы сейчас будем ведь крамолу и дальше антисоветскую говорить, как не горько это. Мы ж не какие-нибудь диссиденты ведь. А вот огрести за разговоры можем вполне. Если вдруг какой стукачок найдётся за стенами. Так что уж крепитесь, слушайте дальше.
Юрик поднял руки: сдался, согласился, замолчал.
Иван продолжил далее. За окном была темень. Кое-где желтоватые конусы от фонарей. Уютно шумит чайник, струится рассказ. Если и был изначально скепсис у слушателей, тех, кто не участвовал в событиях, то сейчас он затмился неподдельным интересом.
— Я только чай заварю, — деликатно шепнула Лена, хозяйничая, протиснулась к плите.
— Давайте, я прервусь, приберёмся здесь? А то рыба уже не к месту, — предложил Иван.
Они вместе зашуршали, прибрались. Задымился чай по чашкам. Андрей потянул носом.
— С мятой, что ли?
— А то! Не только у вас в деревни такие роскошества, — загордился неподдельно Юрик. — На дачах нарвали, засушили.
— О, как здоровски пахнет! — поддакнула Ольга. — А чего, вы в Орехово у себя, наверное, всё время что-нибудь такое завариваете?
— Оль, ну хватит уже, а? — устало отмахнулся от поддёвок Иван. — Хочешь, приезжай к нам, посмотришь, чего и как. По грибы сходим. Яблок дадим цельный рюкзак.
— Да уж, а то скоро, ни яблок, ни деревни, — вздохнула Таня.
— Чего, уже прямо всё, начали ломать?
— Ну, ломать не начали, но строительные работы чуть вдали, где поля были — начали. Они ж сначала построят там дома, где деревень нет. Нас туда переселят, тогда и деревни придёт черёд, — вздохнул Иван.
— Вань, ты чего отвлёкся? Давай, продолжай свои россказни. Очень любопытно, — Юрик отпил горячего чаю. Обжёгся. — Куда вы там ещё из детства своего попали?
— А вот никуда! Как отрезало потом. Я ж пробовал и так, и эдак — не проходится и всё. И зарёкся. Старался не думать. Хотя как тут не думать, когда Сёма этот перед глазами? Но постепенно подзабылось. Пока в Саяны не поехали. Там, как обухом по голове. Вон, Андрюха подтвердит.
Андрей послушно кивнул, сморщился от обжигающего чая.
— Вот. Втемяшилось вдруг. Надо и всё тут.
Тут уже Ольга навострила ушки — она же была тогда рядом, присутствовала. Тем более, это ж Орехова — которая всё и про всех знает. А тут упустила, не просекла. Обидно. Слушала сейчас поэтому очень внимательно, не упускала слов. Иногда лишь втискивала вопросы несущественные, которые касались, в общем, только её. На неё косились недовольно, но она не замечала — спрашивала. В конце концов, Иван не выдержал:
— Оль, слушай! Хватит, уже без конца вопросами сыпать, а? Я ж нить теряю — ты перебиваешь постоянно!
— Так мне интересно! Радоваться должен, что сказка твоя заинтересовала, — Орехова поджала губы, нахохлилась. И терроризировать Ивана перестала. Андрей забеспокоился, поглядывая, не слишком ли обиделась? Нет, успокоился он, надулась для общественности. В образе. Улыбнулся. Она краем глаза заметила, что он её изучает. Довольно улыбнулась.
— В общем, пошли вдвоём, — Иван продолжил. Татьяна подробностей тех так и не знала; и сейчас она, сдерживая рвущиеся вопросы, только покачивала головой. Да зрачки расширялись. А когда дошла речь до кутузки милицейской — аж ахнула. Да и все заволновались.
— Ух, ничего себе! — Иван прервался, глянул на часы. — Ребят, мы, вообще, никуда не поспеем, если не поторопимся!
— Погодь, куда?! На самом интересном месте! — запротестовал Юрик.
— А знаете, что? — Татьяна нахмурила свой замечательный лоб. — А давайте, вы завтра к нам в деревню, — многозначительный взгляд для Ольги, — приедете, мы по грибы сходим, посидим возле пруда. Ваня и расскажет до конца, а?
— Да мне завтра надо по делам с утра, — зачесал репу Юрик.
— А я приеду, — с вызовом объявила Ольга.
— Юр, может, дела на вечер?
— А типовик когда?
— Тань, действительно, может, как-нибудь через недельку, а? Дел у всех много.
— Давайте так, в воскресенье мы вас на Каширке встретим в двенадцать. Идёт? А дела все свои завтра раскидаем.
— Идёт! — Юрик закивал. — Очень уж охота дослушать. Заодно и места боевой славы поглядеть.
Все засобирались, заторопились.
— Ребят, Ленку проводите тогда?
— А ты, Лен, чего не остаёшься?
— Да родители дома — кипеж будет, если не приду.
— Ага, ну пойдёмте тогда, что ли.
Вывались гурьбой. На улице дохнуло свежестью. Густой аромат прелой листвы заглушал напрочь всякую городскую шелуху: выхлопы с кухонь, помоек и машинной вони.
— Будто прямо в лесу, — сказала Ольга.
— Оль, а ты как поедешь? — заинтересовался Андрей.
— Как-как, на метро я поеду. Как ещё?
— А чего ты в Бауманку не пошла — тебе ж там рядом совсем? — проявляя осведомлённость о месте жительстве Ольги, спросил Андрей.
— Да ну! МЭИ покруче будет. И мальчики получше, — закокетничала Ольга.
Девчонки шли, весело щебеча о своём, будто и не заметили её тона. Рядом шёл тихо Андрей, по-доброму улыбаясь девчачьей легкомысленности. Сзади плёлся Иван. После разговора начистоту, пусть и незавершённого, он чувствовал новое опустошение. Будто изнутри вынули корсет, остались вата и пластилин.
Проводив Лену, вчетвером они пошли к метро. Улицы не были пустынны — тёплый для конца сентября вечер выгнал людей на прогулки. В сквериках звенел девичий смех, откуда-то доносилась музыка.
Спускаясь в метро, услышали шум подъезжающего поезда — рванули. Парни, вскочив в вагон, богатырями удерживали двери, ожидая, пока протиснутся с хихиканьем девчонки.
Упали на пустые сиденья.
— Оль, давай провожу тебя? — вдруг брякнул Андрей. Сразу смутившись. Она заметила, но сарказмы свои пригасила.
— Да ты чего? Опоздаешь на все транспорты ведь!
Татьяна с интересом наблюдала, и даже Иван очнулся от своих дум, заинтересованный. Он ещё в Саянах подталкивал Андрея к более активным действиям, знал, что друг крепко влип в любовную трясину.
— Не, я как раз на последнюю электричку поспею с Курского. От тебя ж недалеко.
— Смотри-ка, всё рассчитал ведь! — усмехнулась Ольга. — Тогда чего уж мне отказываться. Буду рада, — улыбнулась она мило. Андрей смутился ещё больше. Кивнул в ответ.
— Тогда чего, мы пошли? — сказал Иван, вставая. Поезд подъезжал к Павелецкой.
— Счастливо! — Татьяна помахала рукой. Андрей деревянно улыбнулся. Ольга помахала в ответ.
Когда ехали от Каширки, Иван снова занырнул в пучину размышлений, Таня грустно смотрела в темень за окном.
— Знаю, чего мне надо! — вдруг встрепенулся Иван. Автобус громыхнул в яме.
— О, проснулся. Доброе утро!
— Не, я серьёзно же! Вот сейчас я всё это ребятам рассказывал, а легче не стало. Хотя это всё у меня внутри бродит, бродит, выхода не знает. А тут излил (хотя и не до конца), а будто только хуже стало.
— К чему ты?
— Да к тому, что вышли мы от Юрика, я совсем загрустил. Думаю, чего ж тоска только сильнее стала. И сейчас понял, что меня может встряхнуть.
— И что же? — Таня уже устала от Ваниной меланхолии.
— Нужно снова туда, в будущее!
— Вань, опять ты за своё?