— Ладно, тут вроде недолго. А если уж чего, вон, за борт.
Зелень была уже не так сочна; к осени высохла трава, скукожились немного листья на деревьях. Некоторые из них начали немного облетать. День же разгорался, жара уже пыхала, но в открытом кузове не ощущалась — дул лёгкий ветерок.
— Можно загорать, — заключила Ольга.
— Куда тебе? И так черна, как негритоска, — возразил Андрей.
— Ну, так, закрепить получше.
— Кому ты, Оль, будешь показывать загар? В Москве уж дожди и прохлада, — засомневалась Лена.
— А сама на себя буду дома любоваться, — Ольга пристроилась к борту, закрыла глаза, подставляя лицо солнцу. Футболку подвернула, оголяя тощий живот.
Иван недовольно поглядел на сии вольности и перевёл взгляд на обочины. Дорога начала крутить серпантины, впереди светлели скалы, с боков теснил густой лес.
— А дико здесь. Чуть отъехали, будто и не курорт вовсе.
— Ну, так! Не зря ж здесь киностудия рядом, какой хочешь ландшафт можно снять.
— Вообще, благодатное место, — Андрею Крым очень нравился.
— Ну, знаешь, с Абхазией не сравнить всё же! — возразил знаток черноморских побережий Юрик. — Тут так, миниатюрно всё — это да. А по климату, по масштабам — там помощнее будет. Мандарины и хурма опять же.
— Я не знаю, я в Абхазии не бывал. Я про свои ощущения. А если, например, Абхазию с Грецией какой-нибудь сравнить? А?
— Ну, ты хватил! — рассмеялся покровительственно Юрик. — Ты бы ещё Гаити какие-нибудь приплёл. Я ж про то, что у нас.
— Не, ну, Юр, согласись, что в Крыму есть своя изюминка? И про климат не всё так однозначно. Здесь посуше, чем в Абхазии, и для здоровья-то получше будет. Сезон покороче тёплый, это да. И с точки зрения сельского хозяйства чуток проигрывает. Но зато ты правильно выразил — миниатюрность. Здесь на небольшой площади столько всего! И природы памятники великолепные, и исторические имеются — и можно пешком буквально обойти.
— Да чего вы на меня набросились? Я разве против Крыма? Я к тому, что вот в ноябре здесь уже зима почти, а в Абхазии мандарины, — Юрик от мечтательности даже прищурился.
— Ты чего, есть, что ли, уже хочешь? — Ольга удивилась.
— Скорее, пить, — Таня полезла в рюкзак за фляжкой. Все сделали по глотку. Юрик приник, будто не пил целый день.
— О, портвешок даёт о себе знать, — подмигнул Иван.
— Ничего ты не понимаешь. Человеку нужно воды не менее двух литров в день. Ох, чёрт! — на ухабе Юрик пролил на себя.
— А, слыхали эти басни, — махнул Иван рукой.
Машина натужно гудела, огибая крутые повороты, карабкаясь всё выше. Но вот дорога выровнялась, появилась отметина на указателе: «Охотничье». Водитель притормозил.
— Чего, ребят, здесь сойдёте?
— Ага. Выпрыгиваем, — скомандовал Иван. Он помог слезть не только Татьяне, но и Лене — Юрику самому пришлось подавать руки, настолько он был неловок.
— А то ещё расшибёшься в самом начале, — пояснил Иван, предлагая помощь. Тот и не отказывался.
Водитель, отблагодарённый рублём, взвыл мотором и погромыхал дальше.
— И кто мешал нам так ехать и ехать…. - погрустил об ушедшем транспорте Юрик. — Эх!
— Юр, ты это, давай, не ной. Ты вроде немного форму набрал. Должен осилить наше небольшое путешествие, — Иван был теперь направлен на цель и размусоливать тему совсем не хотел.
— Ага, набрал форму в поглощении винца, — хихикнула Ольга.
Юрик презрительно посмотрел на них, закинул рюкзак и направился бодро вперёд по дороге.
— Э, куда! Нам направо, на тропинку! — остановил его Иван.
Тропинка была просторной, и они шли гурьбой, особо не растягиваясь. Пока ещё виднелось море, распластанная в узкой долине Ялта и туманный Аю-Даг. Виды были, что надо, поэтому частенько останавливались — созерцали. Андрей щёлкал фотоаппаратом.
— Плёнку не бережёшь, — укорил за частые снимки Иван.
— У меня ещё имеется. Сам потом спасибо скажешь, что твою физиономию запечатлел.
— Ты лучше девчонок печатлей. Оно как-то красивее выйдет.
— Девчонки! — позвал в кадр послушно Андрей девушек. Те послушно стал позировать.
Юрик стоял, опёршись на здоровенную дубину — нашёл себе посох — и многозначительно смотрел вдаль.
— Вон, вон, кто тебе давно позирует, а ты не замечаешь, — шепнул-кивнул на него Иван.
Андрей послушно сфотографировал и Юрика.
Здесь наверху, градусы убавились высотой. Было вроде бы нежарко, но ходьба под ощутимыми рюкзаками прилично согревала. Лбы заблестели, разговоры притихли. Пока они двигались по хоженой тропе, темп был приличный, но вот Иван, достав карту, сверился и предупредил:
— Так, девочки и мальчики, скоро конец прохлаждению — сворачиваем с плато вниз. Пойдём к каньону. Я думаю, что есть там тропы тоже. Но, в целом, будем держаться азимута и стараться пролезать напрямки.
— Ты что ж, забыл поговорку? — Татьяна приложилась к фляжке. — Про умного и гору.
— Если чего, то и обойдём. Уж в каньоне точно со скал прыгать не будем, — согласился Иван. — Вот, думаю, где-то здесь можно и сворачивать, — он ещё раз прикинул по компасу и карте направление и кивнул сам себе — можно.
С просторной террасы ялтинской яйлы они свернули застывший в веках лес, широкой листвой накидывающий тень на землю. Под ногами зашуршали листы, наметился заметный уклон вниз.
— Вроде есть тропа, а? — Иван первым, как и положено, намечал путь.
— Какой-то у нас руководитель экспедиции неуверенный, — не промолчала Ольга.
— Руководитель демократичный, интересуется мнением подопечных, — подыграл Иван.
— А будет ли это хороший руководитель тогда? — задумалась Татьяна.
Шли неспешно, путь был несложным, беседа стала раскручиваться.
— Если он мнением интересуется, чтобы протестировать свою объективность, а поступать будет всё равно согласно своей воле и разуму, то отчего ж нет? — пожал плечами Иван.
— Ага, значит, всё-таки авторитарный тиран? — Таня не унималась.
— Тань, ну какой же тиран, если у народа спрашивает, а?
— Так то ж для видимости! Сам же сказал, что потом сам всё порешаешь.
— Ничего не для видимости. Не говоря уж про то, что тиран и для видимости спрашивать ничего не будет.
— Вообще, да. Сталин никого ж не спрашивал, вон, — тут вклинился всезнайка Юрик.
— Ты, Юр, Сталина не тронь, — прищёрился Иван предстоящей битве.
— Это чего вдруг? Кто-то, может, хочет обелить людоедские репрессии?
— У нас в деревне председатель колхоза сидел, да, — поддакнула Таня явно назло Ивану.
— Осторожно, дерево трухлявое, — предупредил Иван, перешагивая препятствие. — Ну, давайте, про миллионы репрессированных мне байки травите. Послушаю.
— Ой, да что с тобой говорить, ты ж сталинист! Тебе человека тыр-пыр раз плюнуть, — возмущался сзади Юрик.
Иван наполнился гневом, но волевым усилием он вспышку переждал, выдохнул. И только тогда ответил.
— Вот чего ж спорить, да на личности переходить, а? Тут же понятный вопрос мировоззрения и веры, в определённом смысле. Даже если мы придём к общему мнению по фактам, то и их воспримем по-разному. А это ещё и факты нужно извлечь одинаково, так что нечего и спорить, — довольный, что победил, в первую очередь, себя, Иван хрустнул веткой.
— Ну, хорошо, хорошо, соглашусь, — замахал руками Юрик. — Но вот методы управления ты же авторитарные приемлешь? Ты ж не любишь демократии разводить всякие, а?
— Юр, я разве специалист в управлении? Я вот-вот буду специалистом в измерительной техники, — засмеялся Иван, совсем соскочив с нервозного настроения.
— Стоп, стоп! Ты же вот во всяких походах там, даже в стройотряде там, всё время ты на ведущих ролях, в смысле как раз управления коллективом. И, должен признать, тебе это неплохо удаётся. Без ложной похвальбы. Хоть и мне такой стиль поперёк горла. Но вот другого нет просто.
— Юр, но всё же Ванька на обсуждение выносит всегда варианты. Разве это не демократия? — встрял с защитой друга Андрей.
— Но как-то после обсуждения всегда принимается на вооружение его вариант, — усмехнулась Татьяна. «Хоть бы раз в этих спорах встала на мою сторону, — помотал головой Иван, — и ведь оба знаем, что в серьёзной ситуации порвёт за меня кого хочешь. А тут нет, давай колоть со всех сторон. Что за натура!»