— Вот именно! — радостно воскликнул Юрик. — Вот именно, что его вариант всё равно. То есть, обсуждение для галочки, как на комсомольских собраниях, — Юрик прикусил губу, ляпнув лишнего. Комсоргом группы был как раз он, а Иван был совсем неактивным комсомольцем, тем не менее, являясь ярым коммунистом по сути.
— Ха! Вот тут ты как раз не ровняй, это ты у нас в ячейку скоро передвинешься. Я бы эту систему, как раз модернизировал, закисает она, — Иван повертел головой, якобы в поисках ненужных ушей. — Как бы нас за эти разговоры — того? За каждым деревом ведь по чекисту, — он обернулся, подмигнул Юрику. — Юр, и, вообще, как же ты у нас комсорг с таким вот вольнодумием? Нужно поставить на вид, я считаю.
— Это как бы ты модернизировал? — Юрик пропустил шпильку мимо ушей.
— Не знаю, не придумал. Я лишь чувствую, что не туда мы движемся, несмотря на очевидные бытовые успехи, а также успехи мирового масштаба.
— Про Енисей, балеты и ракеты?
— Ну да. Будто инерция. Благими намерениями куда-то не туда выстилается путь. Но я мало ещё знаю, мало опыта у меня, чтобы делать дерзкие выводы. Пока я, как женщина, больше интуиции доверяю, чем разуму.
— О, и в наш лагерь прилетел каменюка, — хихикнула Ольга. — Вождь, я прощу прощения, за приземлённые желания, но хотелось бы узнать, а когда у нас привал? Кушать очень хочется, дискуссиями вашими сыт не будешь.
— Кстати, да. Надо местечко подыскать подходящее. Хорошо бы с ключиком каким или речкой. Водные запасы надо пополнить.
— Ага, значит, от ответа ты улизнул всё же? — не сдавался Юрик.
— Юр, вечерком за костерком договорим, видишь, народ протестует. Заботы насущные важнее.
— Ладно, ладно, я подожду. Я не гордый.
Иван успел отметить взгляд Татьяны — в нём быстренько проскочило уважение и гордость. За своего мужчину.
Ненадолго затихли, пошаркивая в полуденной тишине дарами природы: кто веточкой хрустнет, кто листики разворошит, кто деревяшку какую сломит. Изредка покрикивали птицы.
— Заповедно здесь, — оценила Лена. — Прямо открытая энергия природная. Хлебай через край.
— Не знаю, мне в цивилизации поприятнее будет, — привычно защитил прогресс Юрик.
Лена с нежностью любящей мамы глянула на него. Но промолчала. Она всегда предпочитала отмалчиваться и не перечить. Но за этим молчанием все чувствовали несгибаемую её волю.
Иван ушёл чуть вперёд и вскоре послышался его голос:
— Ребят, дуйте сюда! Классное место.
Андрей рванул напрямки, остальные обошли густой подлесок.
Место, и вправду, было почти что райским: крохотная речонка, прозрачно журчала меж замшелым камням; ровная площадка укрывалась прореженной листвой; кустарник отступал, оставляя небольшую уютную полянку.
— Вот! Это я понимаю! — Юрик с наслаждением бухнулся на камень. — Ещё бы шезлонг сюда сейчас и кружарь «жигулей»! Красота!
— Юр, не садись на камень голый, подложи коврик, — Лена заботливо рылась в рюкзаке.
— Ну, чего, перекусим?
— А чего мы, собственно, разложились? Давайте, помидорки там, перчик… яички какие…
Девчонки зашуршали по хозяйству, раскладывая на камне нехитрую снедь.
Иван с наслаждением умывался в прохладной водице, напиваясь из ладоней.
— Смотри, пронесёт ведь, — предупредил Юрик.
— Да ну, кристальной же чистоты родник. Надо и фляжки здесь наполнить.
— Может, вскипятим чайку?
— Ребят, будем чай делать? В принципе, несложно — дрова, вон, есть. На котелок хватит.
— Да, давай. Желающие сырую колодезную воду пить — пожалуйста. А мы проверенный вариант, — Ольга поддержала Юрика. Тот довольно закивал.
— Ладно, — пожал плечами Иван. Достал топор из рюкзака и чуть углубился в заросли. Вскоре послышалась рубка.
— В лесу раздавался топор дровосека, — Юрик с наслаждением закинул руки за голову и удобно откинулся на лежбище. — Эх, класс! Кругом работы кипят, свежий воздух… — он с шумом втянул всю эту свежесть в себя.
Здесь, на умеренной возвышенности, средь вековых лесов, жары совсем не чувствовалось. Из чащи тянуло прохладой, да и речонка остужала воздух.
Андрей пристраивал котелок на палку над предполагаемым костровищем, девчонки трудились над перекусом. Один Юрик бездельничал, от того и тянуло его поговорить.
— А чего нам куда-то ещё идти, а? Здесь прямо можно закайфовать. Если уж вам так надо палатки — тут место есть. А завтра назад, а? Красоты поглядели, пофотографировали. Походной жизни вкусили, — Юрик размечтался и поверил в реальность этого плана.
— Юр, вообще, до каньона мы ещё не дошли, — Таня отбросила чёлку с лица. — И хотели ещё в Бахчисарай заехать.
— Танюш, это ж всё Ванькины слова. Тебе самой вот охота? — Юрику от своих мечтаний отступаться не хотелось.
— Слова его, но я тоже не прочь. Не знаю, как остальные.
Тут появился Иван с ворохом сучьев.
— Так. Чего тут за вольнодумие опять? Юрик, небось, воду мутит?
— О, пришёл сатрап. Вань, слушай, а чего если нам программу укоротить?
— Как это укоротить?
— Ну, вот так — возьмём здесь и останемся. Переночуем, как ты хотел. А завтра уж назад, а?
Иван засмеялся.
— Юрик, ну, ты даёшь! Чего ж мы всё затевали, если сразу назад повернём? А каньон?
— Где же сразу? Вон, сколько отмахали! И дался тебе этот каньон. Вон, кругом какие виды, — Юрик обмахнул себя рукой, указывая на заросли.
— И чего, ребятам тоже уже надоело? — нахмурился Иван.
— Ваньк, да не слушай его! Нормально всё. Сейчас посидим, перекусим немного, да пойдём дальше, — махнула рукой Ольга. — Чего ты, Юрика не знаешь, что ли?
Лена улыбнулась как бы в подтверждение.
— Юр, чего ты нашего предводителя расстраиваешь? Договорились же изначально, чего теперь на попятную?
— О, зароптали, угнетённые. Предводителя, значит, расстраивать нельзя, а меня — пожалуйста. Ладно, чёрт с вами, — Юрик откинулся на лежанку.
— Не бухти, иди лучше к «столу», — позвала Татьяна. — Ребят, давайте есть.
Юрик, якобы нехотя, придвинулся поближе для поглощения пищи. Аппетит у всех был на уровне, снедь поглощали молча, наслаждаясь. Юрик повеселел.
— Вот ведь воистину — хлеба и зрелищ, и народ готов, не ропщет, — сам себе засмеялся.
— Наш народ надо занимать делом, одними зрелищами сыт не будешь. Это для варваров, может, сгодится, не для русского человека, — Иван обтёр жирные пальцы о голую ногу.
— Начинается! Давайте горбатиться без продыху теперь. Так, что ли? — возразил Юрик.
— Действительно, Вань. Получается, что рабы счастливы, что ли? — влезла и Татьяна.
— Чего ж вы так коверкаете слова-то мои! — Иван покачал головой. — Дело нужно общее, чтобы желание было тоже общее. Сделать хорошо, качественно. Цель ясная. Все вкладывают кусочек, чтобы сотворить что-то большое.
— Так тебе и говорят, что под такую цель рабов и сгоняли. Только сейчас как можно делать — или деньгами поманить, или пропагандой какой.
— Ладно, пойдёмте дальше, чего рассиживаться, — Иван не стал отвечать, начал собираться.
Всех, правда, расслабило это уютное сидение. Ветерок овевал, ручеёк журчал, голод не теребил, мухи не кусали. Мир и покой. Но Иван подгонял, не давал расслабиться. Кроме Юрика особо никто и не ворчал — надо, так надо. Вскоре и тронулись. Иван сверился с картой, наметил азимут и зашагал, не оглядываясь. Народ потянулся за ним.
Шли, переваривали, некоторое время молчали. Как всегда не молчалось Юрику.
— Всё-таки что-то мазохистское есть в нас, в русских, — закряхтел он. — Вечно приключения сами себе придумываем. Вот скажи мне, Иван, знаток наших корней. Из Европы мы сюда пришли?
— Ты имеешь ввиду славянские племена?
— Да, да, вот их и имею ввиду.
— С Карпат пришли. А туда, по всей видимости, с Балкан и современной Германии.