— Ага, хорошо, — Юрик будто копал яму уступами. — А климат в тех местах, вот он какой?
— Климат, как климат. На Балканах жаркое сухое лето, мягкая бесснежная, по сути, зима — что называется, средиземноморский климат, в общем. Карпаты — там зима снежная бывает, с морозами. Горы, всё-таки, какие-никакие.
— С морозами, так. А если с климатом центра европейской территории сравнить, а?
— Ну, посуровее у нас, конечно. Там в марте весна уже, а у нас это зимний месяц ещё вполне. Безморозный период опять же там больше. У нас холоднее, короче говоря.
— Вот! Вот! — торжествующе поднял палец Юрик. — Какого лешего, спрашивается, нас… ну, наших предков, сюда понесло?! Глухомань, леса дикие! Холодрын! Мазохизм, я ж говорю.
— А потом ещё и в Сибирь, — поддала жару Татьяна.
Юрик махнул рукой:
— Про Сибирь я уж, вообще, молчу. Чего в тепле не сиделось?
Иван шёл вперёд, на лице светилась непонятная улыбка.
— Да, Юр, непонятно, казалось бы, всё это. Я тоже размышлял, пытался в книгах ответ найти. Самое гнусное, когда, знаешь, какие ответы некоторые дают?
— Ну-ка?
— Глядят на эту тему в том разрезе, что, мол, слабейших с насиженных, тёплых мест выдавили, они и пошли, куда глаза глядят.
— Так, так, — Юрик заинтересовался.
— Не стыкуется. Шлейфом везде славяне оставались, ни откуда не вытесняясь. Не было таких вот войн или набегов, от которых они бы стремились сбежать.
— А как же тогда?
— А так, что наиболее энергичные, которым до всего дело было, пошли новые земли осваивать. И вот, освоили же! Да, для проживания в более холодном климате, недружелюбных ландшафтах (легко ли было передвигаться по чащам непролазным? Только по рекам и ходили) сил побольше нужно. Вот поэтому сильные сюда и пришли, слабые не стремились, или погибали, не выживали, не доходили. А тут нужно было извернуться, чтобы выжить. Но выживали здесь и до нас — финно-угры всякие, мурманы. А по Сибири и ещё больше народу всякого шаталось. Но как выживали? Мелкими сообществами, по чумам и землянкам, собирательством, да охотой-рыболовством. Тихо-мирно, лишь иногда перебазируясь, чтобы не мешать друг друг. А наши ввернулись, и развили бурную деятельность, так, что в европах быстро забеспокоились, начали сюда отряды засылать, притихнув только на времена ига. И то, ледовое побоище было подлое ещё во времена татаро-монголов. А! И, заметь, экспансию свою славяне без угнетения местных народов проводили. Ну, так, меж собой, конечно, зарубались. Было дело. Но главная моя мысль такая, что от большой воли и энергии, внутреннего стержня эдакого, в такие неблагодарные, казалось бы, края занесло.
— Ну, в общем, как я говорил — чистой воды мазохизм.
— Вот заладил, — в досаде махнул Иван рукой.
— А я поняла, куда Юрик клонит, — вступила Таня. — Юрик хочет покоя, он не хочет героических усилий. Не хочет славы и результатов титанического труда, так?
— Да-да! И шезлонг, — заурчал Юрик.
— Вот, видишь, шезлонг. Только знаешь, Юр, у меня вопрос всё равно появился.
— Вот и хорошо, а то кажется, что мы вдвоём с Иваном тут идём.
— А шезлонг кто для тебя сделает, если все разлягутся в тепле? И как места для пяти миллиардов в тепле найти?
— Гм, — Юрик почесал задумчиво голову, — ну, придумаем, чего-нибудь. Всё-таки технический прогресс же не стои?т на месте.
— То есть, прямого ответа у тебя нет, а в шезлонге ты полежать хочешь?
— Ой, утомили вы меня совсем! Идите, давайте! — Юрик запутался, от этого и рассердился.
— Сдулся гедонист наш, — хихикнула Ольга. — Вань, а скоро этот каньон твой? Я не из-за шезлонга, я чтобы представлять просто.
— Да не, километра три всего по прямой. Другое дело, что тут небольшие перевальчики.
— А, ну подходяще. Часа два, не больше, наверное?
— Примерно. Расчётное время четыре-пять пополудни.
Солнце отвалилось от зенита, в лощинах появились заметные тени, из которых сквозило свежестью. Девственная поросль уже немного приелась, да и усталость начала подтачивать моральные силы. Наметилось небольшое раздражение, когда пришлось продираться через очередной завал на подъёме в гору.
— Черт бы подрал эти деревья! — не сдержалась Ольга. — Иван, нет ли в обход тропинки?
— Там скалки по бокам, наверное, долго обходить. Потерпите чуток, тут бурелом этот не слишком большой, вот я уже за ним стою, — сверху глуховато вещал Иван.
— И ведь даже тебе не помог, — заметила Ольга Татьяне.
— Оль, я тебя умоляю! Он просто знает, как я бы рыкнула на него, вот и давно оставил эти тщетные попытки.
— А чего бы ты рыкнула?
— Ну, у нас негласное соревнование вроде, что я неслабее, — девчонки обе тяжело дышали, преодолевая поваленные деревья и густой кустарник, но всё равно беседовали. — Так, я, конечно, слабее, я это признаю. Но признаюсь себе, не Ваньке. Он пусть не расслабляется. А все эти галантные реверансы пусть побережёт для города, для общества. Здесь реальная помощь мужицкая нужна, а не ручку подать, чтобы через дерево перелезть. А я ж не меньше его с детства лазала, это уж я тебя уверяю. Оль, я тебе так скажу, — Таня перемахнула через бревно, посмотрела по сторонам и понизила голос, — я в нём уверена, как в себе. А то и больше. Мужик до мозга костей, — улыбнулась она. — А что мы друг друга шпыняем постоянно — это так, на публику.
Ольга подлезла и взяла паузу, остановилась рядом с Татьяной. Остальные хрустели по бокам.
— Хочешь сказать, что между вами прямо кисельные берега? — недоверчиво глянула на подругу.
— Нет! Ты что! — Таня замотала головой. — Да благополучия далеко! Иногда и грусть берёт, что призрачно всё, если посмотреть со стороны, — Таня как-то грустно глянула в просвет меж деревьев. — Но вот не фиг глядеть, нужно нутро слушать своё! А там железебетон! — Татьяна похлопала по объёмистой груди, и в глазах мелькнул задор. — Но с нас пример не берите. Андрей он такой — лезет напрямки. И ты уж поласковее с ним будь.
Ольга не ответила, лишь запыхтела сильнее, вломилась в чащу.
— Поласковее, — хмыкнула своим же словам Таня и тоже полезла дальше.
А сверху уже кричал Иван, волнуясь.
— Девчонки! Где вы там?
— Да лезем, лезем, не кричи! — ответила Ольга.
— Помочь? — не удержался Иван.
— Сами справимся, — это уже Татьяна.
Иван поджидал всех на небольшом уступе. С него уже можно было разглядеть, что до перевала рукой подать.
— Ну, чего, братья и сестры, — улыбнулся Иван. — Утомились?
Вместо ответа, Юрик плюхнулся на землю и, тяжело дыша, махнул рукой.
— Ага. Ничего, воздастся нам за деяния наши, — продолжал богохульствовать Иван. — Вон, там уже перевал, дальше — каньон. Спускаемся и ищем место.
— А там ещё, ещё поднимаемся, потом ещё поднимаемся, — подмигнул Андрей. — Сколько ещё, говори толком?
— Да не! Безо всяких там! Зуб даю. Там же речушка есть, возле неё уж точно чего-нибудь найдём. Главное, спуститься, — негромко добавил он.
— Вот что-то не нравится мне эта добавка. Какая в этом сложность? — подняла бровь Татьяна.
— Не бойтесь, я и верёвку прихватил, и карабины, — «успокоил» всех Иван.
— Какую ещё, на фиг, верёвку?! — закряхтел снизу Юрик.
— Ну, там могут же скалы быть, точно не знаю, где мы вылезем, — вдруг неуверенно забормотал Иван. — Но, скорее всего, щели будут всякие, так что вы уж не волнуйтесь, — а сам он волновался, от этого и друзей задело.
Татьяна сделала ему страшные глаза и покрутила пальцем возле виска. Тот развёл руками, мол, ну чего уж?
— Ладно, показывай, где там твои скалы, — разбила напряжённость Ольга.
— Юрик, ты готов продолжить наш нелёгкий путь?
Юрик заворочался, поднимаясь.
— Как пионер.
Опираясь на деревья, помогая друг другу, выкарабкались на перевал. Открылись виды.
— Ух ты ж! — воскликнула Ольга.
— Фига себе! — поддакнул Андрей.
Иван улыбался, довольный восхищением друзей. Будто бы сам он сотворил эту красоту. Таня, положительно оценивая, взяла его за руку и одарила улыбкой, мол, молоток.