— Так чего, прямо тут и забазируемся? — предложил Андрей, обведя рукой поляну.
— Да нормально, ага. Шезлонгов, правда, нет, — Юрик, чувствуя за собой некоторую вину, подпускал немного самоиронии. — Так, чего делать? — и проявлял некоторую даже активность.
— Ну, сперва, думаю, нам всем следует умыться, ссадины обработать, — предложил Иван.
— Вот, здесь ванночка удобная, — предложила Лена место для омовений.
— А позакрытее нет? Хотелось бы ополоснуться целиком, — Ольга огляделась.
— Да ладно, кого вы стесняетесь? — хихикнул Юрик. После пережитого весёлость вернулась к нему в полной мере. Девчонки поглядели на него с укоризной. — Ладно, шучу я, шучу!
Незаметно день свалился к вечеру. Они долго ковырялись на спуске, и вот, солнце уползало и с верхов каньона. Ребята закончили восстановительные мероприятия и немного расслабились. Но Иван не дремал.
— Так и потемнеет вскоре, — он поглядел на часы. — Нужно лагерь ставить. Да и жрать охота уже. Юр, Андрюх, вы палатки ставьте. Девчат, вы к ужину всё готовьте. А с меня костёр.
— Недолго музыка играла, — вздохнул Юрик, расслабившийся больше других. — А нет ли другого мне задания? Которое можно выполнять лёжа?
Его шуточки оставили без внимания. Девчонки заворковали возле рюкзаков, вытряхивая съестное. Андрей доставал палатки.
Забурившись в лес, Иван не стал торопиться махать топором. Сушняк он нашёл сразу, но рубить не стал, присел, задумчиво вглядываясь в ствол. На самом деле, больше всех досталось ему. Не столько физически, сколько переживаниями за других измотал он себя. «А кто виноват? Сам и виноват… хотел испытаний — получите. Кого ж волнует, что хотел для себя. Других потащил, ответственность на ком? Вот и терзайся теперь!», — ругал он себя, помахивая топором. До загруженного мыслями мозга долетели звуки лагеря, Иван встряхнулся и приступил к делу. Быстро срубив дерево, он вернулся к биваку, начал сооружать костёр.
Поляна была уже с палатками. Судя по всему, действия Юрика свелись к держанию стоек, растягивание и закрепление делал Андрей. Юрик же стоял и о чём-то негромко разглагольствовал.
— Не скажи! Всё-таки человек он, хоть и животное, но высокоорганизованное, значит, сам куда-то стремится. От природы, выходит. Ну, или кому там нравится, от боженьки.
— А воспитание?
— Я тебя умоляю! Воспитание, оно, конечно, важно. Но тут ведь из трухлявого дерева ладную поделку не выстругаешь. Так и тут — база важна база!
— А как же «маугли» всякие? — отвлеклась от готовки Татьяна.
— Какие ещё «маугли»?
Иван с удовольствием внимал этой картине — народ отошёл от переживаний, и теперь был поглощён делами и разговорами. Всё, как надо. Ему и самому полегчало. Вот и костёр затрещал, стало уютнее.
— Такие. Думаешь, Киплинг придумал, что ли, всё? Таких случаев вагон! Ребёнок теряется несмышлёнышем, а животные выкармливают.
— Допустим. Не слышал я про такое, но пускай. И чего?
— Какой пробел однако! — зацокала Татьяна. — Так вот, дети эти, возвращённые спустя годы в цивилизацию, по физическому развитию вполне себе соответствовали сверстникам (даже, может, в чём-то и опережая их). А культура у них так и оставалась в зачаточном состоянии. Ни ложку держать, ни одежду носить — этого ничего они не умели. И, самое главное, что говорить они не могли! Больше того, и научить их было уже нельзя. Не дали воспитатели в нужный момент подпитку мозгу и всё, привет. Не развился в этом направлении.
— Да ладно! — удивился Юрик.
— Факт!
— Юр, ну ты, чего, действительно? — Лена тоже была в курсе. — Не слышал об этом никогда?
— Ну, сейчас вы рассказали, припоминаю. Но вот так вот не увязывал я. Ладно, я это возражение принимаю. Но не будете же вы отрицать, что потенциалы разные у всех? Иначе что ж, культурное наследие тысячелетий — оно что, не нашло отражение в генах?
— Тут ты, конечно, прав. Мозг у нас побольше будет, чем у обезьян. И возможностей у них поменьше. Но и спрос с него больше. И мозг наш нужно «завести».
— Я вклинюсь с ремаркой, — Иван подбросил сучок в трескучий огонь. — Мозг у нас хоть и больше, чем у обезьян, но меньше, чем, например, у кроманьонцев. Или древних греков. То есть они поумнее были нас потенциально.
— Как так, поумнее? — удивилась тут Ольга.
— А вот так. В те годы культурный, интеллектуальный багаж, накопленный предками, был много меньше, чем сейчас. До многого приходилось доходить исключительно своим умом. Он и пух, мозг-то. Вот запихни вас в лес — много вы там сможете сотворить своими руками? А им приходилось. Пусть разделение труда было, но для каждого работника, выражаясь современным языком, цикл производства охватывал очень широкий спектр умений. Умения эти требовали напряжения ума. А нам чего? А у нас всё на блюдечке. Всё готовое.
— Мы же в космос… — воскликнула Ольга.
— Думается мне, что если бы у Платона были все эти знания, мы бы уже и на Марсе высадились, — ухмыльнулся Иван.
Задумались, глядя в огонь. В котелках булькало, дровишки потрескивали.
— А уже и не жарко совсем, — поёживаясь, отметила Лена. — А потеплее одеться мы особо и не взяли.
— Свитерки есть, — успокоил Юрик. Лена благодарно притулилась к его плечу.
— Жрать будут давать, нет? — напомнил Иван.
— Смотри, будешь грубить, сухим пайком выдадим, — охолонула Татьяна, пробуя макароны. — Готово.
Уже совсем стемнело, когда они попивали чай, придвинувшись в прохладе к огню. Громко скрипел-звенел посудой на речке Иван, отбывающий «мойщицкую повинность».
— Даже в сон тянет уже, — зевнул Юрик.
— Да ладно, давай ещё посидим, здорово же как, — удержала Лена.
— С тобой, Ленусь, конечно, здорово, — чмокнул он её в щёку.
Лилась умиротворённая беседа ни о чём. Люди отдыхали с чувством выполненного долга. Тут подсел Иван, громыхнув посудой. Шмыгнул носом.
— Зябковато, — передёрнул плечами.
— А ты б ещё голым ходил, — съязвила Таня.
— Да я не думал, что тут такой дубак будет. Вроде и не очень горы. Всё ж таки континентальный климат здесь уже. Море не греет по ночам, — сам себе всё разъяснил Иван.
— Вань, ты, давай, про планы на завтра нам расскажи, — глаза Тани как-то зловеще блеснули, отражая костёр.
— А чего, планы, как планы, — пожал плечами Иван. — Если хотите, попробуем в Бахчисарай мотнуться; нет — домой пойдём.
— Домой — тем же путём? — поинтересовался Юрик.
— Не, не совсем. До серпантина по-другому пойдём. Петельку сделаем. Поположе дорога должна быть.
— А, поположе — это хорошо. Это подходяще. Ещё лучше, подъехать, — размечтался Юрик.
— Будет ли у нас какие-то речки по пути, а? — продолжала давить Таня. Иван затравленно посмотрел на неё. — Вань, ладно уж, скажи ребятам. А то нечестно как-то.
— Чего «скажи»? — встрепенулся Юрик.
Андрей и Ольга тоже вопросительно глянули на Ивана.
Иван, припёртый к стенке, уткнул глаза в землю.
— Ну, это, «переход» хочу сделать, — промямлил он. И быстро добавил, — но я никого не заставляю!
— «Переход»?! — Юрик даже приподнялся.
— Ааа, ты про «переход». Я уж и забыл, — Андрей, успокоившись, махнул рукой. — Юр, не переживай, это всё Ванькины мечты.
— Как не переживай? Сначала со скалы заставляет прыгать, а теперь в Тмутаракань хочет затащить. Опять!
— Не совсем в Тмутаракань, в Крым будущего, скорее, — виновато улыбнулся Иван.
— Нет, господа хорошие, это вы как-нибудь без меня, — замахал руками Юрик. — Я, так и быть, дойду с вами до дороги какой-нибудь, а там уж в лагерь на попутке. А вы делайте, чего хотите! Я рисковать больше и не стану дальше. Фантазии ли это Ванькины, или ещё чьи. С меня того раза хватило. Я и вспоминать не хочу! Бррр! — аж вздрогнул Юрик.
— Ну, хорошо, дойдём до Счастливого. Там дороги есть.
— Вань, ты чего ж, нас бросишь всех? — удивилась Ольга.
— А чего, никто не хочет и попробовать? Там ниже Загорское водохранилище рядом совсем, километров десять всего. Обратный переход несложно будет сделать.