— Да ладно-ладно, это я так. Но Козины, согласись, при ней окосеют сразу.
— Это да, это ты прав. Наверное, не сто?ит её брать. Ладно.
Ванька незаметно выдохнул. Конечно, он волновался не из-за самого факта наличия «на борту женщины» (хотя это тоже было), в первую очередь, беспокоился он из-за самого себя. Ведь он, в чём с трудом признавался даже себе, запал на эту бойкую красавицу. Вот и бегал от неё, дабы не портить свой душевной покой. Когда только видел он её, даже издалека, в голове мутилось, ноги становились ватными, а сознание требовало необдуманных поступков. А уж если она была рядом, да ещё и заговаривала с ним… В такие моменты он сразу сбегал, выдумывая различные срочные предлоги.
— Надо у отца болотки попросить, — отвлёк его Андрейка.
— Так они тебе велики будут, запутаешься только в них!
— Не, отец у меня маломерок, а я в материнскую породу пошёл, почти впрок уже, — Андрейка и вправду здорово подрос за последнее время. Когда они собирались вчетвером с громадными Козиными, ровесники затихали.
— А я так пойду, всё равно, думаю, промокнем. Не потонуть бы только.
— Ну, всё, теперь мы москвичи, — Пётр, возбуждённый, кинул на стол паспорта. — Всего и делов-то.
— Не было печали, — проворчал привычно дед. Он чего-то мастерил.
— Не бурчи, отец! Справимся и с этим. А чего, дорогу всё, доделали, говорят?
— А как же! С опережением плана, торжественно открыли. Этот… новый… открывал. Пыгай, что ли.
— Дыгай! — поправила Алёна. Она всегда была в курсе партийных имён. Просто хорошая память, ведь она была к политике и чиновникам равнодушна.
Тут влез Ванька.
— Пап, мы завтра в шмелёвский овраг пойдём с утра, ладно?
— Овраг? А чего там? — несколько рассеяно отреагировал отец, его больше беспокоила их теперь новая, «московская» жизнь.
— Половодьем пойдут любоваться, — ответил за внука дед Андрей. — В этот раз вода хороша! В былые годы затапливала Москва-река Братеево, до Борисова вода доходила. Но перед войной шлюзов понаделали, всё теперь зарегулировано. Не то, что раньше. Эх…
— И правильно! Наводнения если? Чего ж в них хорошего? — подала голос Бабаня.
— Не, Анют, не скажи — не всё так уж по одному, — возразил дед Андрей. — Ведь матушка-природа неспроста так удумала, затапливать. А заливные луга? А удобрения на поля? А? Эээ…
— А затопленные избы и люди на крышах, это как? — Пётр несогласный был с отцом.
— Скажу тебе на то, Петь, что дом надо строить там, где деды и прадеды строили, а не в низинке, поближе к водичке. Учитывать надо, историю-то! Во!
Пётр покачал головой, в спор вдаваться не хотелось.
Ванька же слушал внимательно, и дедовская позиция про стихию ему была ближе.
— Так чего, пойду я завтра, ага?
— Да иди, иди. Только не потоните там, глядите, — разрешил отец.
— Ванюш, вы там поосторожнее, да и за ребятам смотри, особенно, за Андрейкой. А то он бесшабашный, сунется куда-нибудь, — предупредила Алёна.
— Всё лезете на рожон! Нет, чтобы грязь эту пересидеть, — запричитала Бабаня. — И чего лезете туда? Что тут, что ли, мало ручьёв? Вон, на крайний случай, Язвенка.
— Да Язвенка какое там половодье-то, старая? — усмехнулся дед. — Правильно они идут, там овраг знатный, там и вода вся сейчас свалится в одну струю, там хорошо, — сказал дед Андрей мечтательно. — Может, и мне с малыми слазить?
— Ой, сто лет в обед! Сиди дома! — Бабаня взмахнула руками. — Воистину, седина в бороду, бес в ребро! Сиди уж!
— А чего, дед, айда с нами, а? — Ваньке идея понравилась.
— Да ладно уж, мешаться вам там буду, да и, вишь, бабушка-то переживает, — он приобнял Бабаню. — Дома уж вас подожду.
— Кажись, заморозок был, — сказал Антон, с треском разломив ногой тонкий ледок на луже.
— Но днём жарко будет, — ответил Ванька, взглянув на яркое уже солнце.
Они вышли пораньше. Андрейка, как и собирался, надел отцовы сапоги. Ему было неудобно, он отставал, и его приходилось поджидать. Зашли они к оврагу прямо от шоссе, где только небольшая впадина уходила бороздой на восток. Прошлогодняя трава скрывала склизкую землю, под ногами чавкало. Северная сторона была вся ещё в снегу, и под лучами поднимающегося солнца многочисленные ручейки сверкали искрами.
— Вона, вода прёт отовсюду, — восхитился Ванька. Он, взбудораженный, быстрее двинулся вперёд.
Шмелёвка с самых истоков бурыми потоками размывала глинистую землю. Бурлила водоворотам, сплёскиваясь маленькими порожками и водопадиками. Ниже по течению, где стены Оврага кручинами стали сжимать с боков, напор воды ещё усилился и вот уже, речонка вытеснилась из высоких, как казалось летом, берегов затопила долину. Друзья порой шли прямо по воде, обходя по памяти глубокие места. Конечно, все уже черпанули сапогами и теперь шумно хлюпали. Андрейка, гордо задрав голенища, шлёпал, не разбирая дороги.
— Ты там не очень-то! Тут можно, наверное, и по пояс окунуться, — предостерёг его Ванька.
— Не боись, я тут все броды знаю, — самоуверенно заявил Андрейка.
Братья лезли осторожно, помогаю друг другу.
Возле Зябликово на стыке двух ручьев-речек совсем всё затопило. Мостик из деревни на кратчайшую дорогу к Борисово и Шипилово скрылся, и даже перил не было видно.
— Ого! Ничего ж себе! — воскликнули поражённые разливом ребята.
Долина была вся затоплена, кругом бурлило, кружилась пенная вода и всяческий мусор.
— И как мы дальше пролезем? — спросил Сашка.
— Надо сбоку как-то через кусты, по пригорку.
— А далече мы идём?
— Да хотелось до Городни дойти, — ответил Ванька.
— Уж полдень, наверное, а мы ползём еле-еле.
— Ну, как получится. Обратно вылезем наверх да напрямки быстро дойдём.
Андрейка по-прежнему отделялся от коллектива, лазил по низам в отцовых сапожищах. Троица же облезала глубины по взгоркам. Вдруг они услыхали шум воды и крики Андрейки — его несло потоком, а он неуклюже барахтался в потоке.
Братья застыли в ступоре, а Ванька, замерев лишь на мгновение, рванул вниз, к другу. Тут смыкались три оврага, три водных струи, и Андрейку утягивало на середину потока. Ванька ссыпался прямо в воду, шаландая по колено, стал искать какую-нибудь палку. Андрейка пытался цепляться за кусты и немного притормаживал своё движение. Иногда он цеплял дно ногами и пытался тогда привстать, но течением его сбивало и вновь волокло неуклюжего в намокшей одежде дальше. Ванька подцепил по пути какую дубину и теперь совал её бултыхающемуся другу. У того же от холода тело стало вялым и непослушным, и он никак не мог ухватиться за конец длинной палки. Ванька пробирался по краю воды дальше, он знал, что ещё чуть-чуть и там водопадик, где может забурлить с головою, и торопился вытащить друга. За кустами уже слышался большой шум. Андрейка тоже вспомнил про это место, и глаза его округлились — он забарахтался активнее, пытаясь дотянуться до спасительной палки. Ванька, увидав удобную незатопленную кочку, ринулся к ней, стараясь опередить дрейфующего друга.
Братья же в ужасе взирали из кустов. Они пытались пробиться ниже по течению, чтобы там выловить Андрейку, но застряли перед глубоким омутом, полезли на холм, чтобы обойти и вот теперь замерли, видя, как их друзья приближаются неотвратимо к водопаду.
Ванька, взгромоздившись на кочку, уцепился за ствол дерева и изо всех сил своих ещё детских рук сунул палку на стремнину, куда выносило Андрейку.
— Лови конец, а то унесёт тебя к чёрту! — закричал он, задыхаясь от усилий. Тот сделал несколько движений и уцепился за дубину. Ванька начал подтягивать. Вот, уже ноги Андрейки ощутили склизкое дно, вот он подобрался к Ваньке, и тот протянул ему руку и помог выбраться на пригорок. Оба в тяжёлой мокрой одежде, тяжело дышали, не в силах вымолвить ни слова.
— Андрейка, скидывай сапоги и выливай воду, — крикнул Антон. Они пробирались к намокшим друзьям.
Андрейка стал стаскивать дрожащими руками сапоги. Из них хлынула вода.