Непротивление злу насилием — это отвлеченное, теоретическое учение. Толстой мог писать что угодно, но его учение не имеет никакого отношения к реальной жизни.
Часть 4
ВЕЛИКОЕ И МАЛОЕ В ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ
Великое и малое
Духовная жизнь многогранна. В ней есть общие законы, есть и частные моменты. Но нет предметов маловажных и второстепенных.
Можно стать святым, смиренно занимаясь малым духовным деланием. И наоборот: можно духовно погибнуть, совершая великие подвиги. Так и в мирской жизни: один человек, не вскопав ни одной грядки, стал министром сельского хозяйства и загубил все аграрное хозяйство страны, а другой скромно занимался своим огородом, собирал помидорчики, огурчики и принес много пользы и себе, и ближним.
Жажда духовной жизни
Человек начинает вести духовную жизнь, когда осознает свою греховность. Он понимает: чтобы спасти душу, надо жить духовно. Других путей нет.
Жизнь по плоти не приведет в Царство Божие. Наша плоть материальна и страстна. Ее девиз: Ешь, пей и веселись! (Лк. 12, 19) Однако этот призыв ведет людей в бездну ада, ведь плоть смертна и материальный мир конечен. Кто живет по плоти, тот за гробовой доской не имеет никаких перспектив.
Наш дух вечен. Поэтому духовная жизнь — это вечная жизнь. После всеобщего воскресения дух человека будет руководить бесстрастным телом. Люди будут жить духовно и бесконечно. К такой жизни мы должны готовиться на земле, подчиняя плоть велениям духа.
Однако возбудить в себе жажду духовной жизни бывает иногда очень трудно — ведь на земле человека отягощает страстная плоть. Когда человек обретает живую веру во Христа, он решает в корне изменить свою натуру и жить только по евангельским заповедям.
Первый порыв духа бывает пламенным. Человек энергично приобретает добродетели, мужественно борется со страстями, радостно изучает основы духовной жизни. Однако затем следует этап духовного расслабления. В этот период некоторые люди перестают заниматься духовными деланиями и предаются лени. Бывает, они сознают, что жизнь проходит и смерть приближается, но не могут справиться с расслаблением и тратят время попусту. В дальнейшем жажда духовной жизни иногда охватывает человека, но затем опять пропадает. Она, как огонь в тлеющем костре, вспыхивает и затухает, вспыхивает — затухает.
Парадоксальная ситуация: мы все знаем и понимаем, а сдвинуться с мертвой точки не можем. Так сильно наша душа повредилась после отпадения от Бога! Настолько глубоко зло вошло в наше естество! Однако надо бороться со своей падшей природой — иного пути нет!
Духовное тление губит христианина. Дух должен гореть всегда. Святые постоянно поддерживали в себе огонь духовной ревности, поэтому их духовная жизнь и была столь пламенна и энергична.
Перед лицом смерти
В святоотеческой литературе есть термин — «память смертная». Он означает постоянное размышление о быстротечности жизни и опасности внезапной кончины, о последнем вздохе и последующей участи человека, о Страшном суде и адских муках.
Память смертная пробуждает желание спасать душу и наполняет человека духовной энергией. Размышления о смерти — это дрова, которые мы подбрасываем в духовное пламя души.
В Священном Писании сказано: Во всех делах твоих помни о конце твоем, и вовек не согрешишь (Сир. 7, 39). Память о смерти пресекает увлечение сластями мира. Перед лицом смерти тотчас исчезает жажда страстных наслаждений.
Когда человек живо увидит конец своей жизни, он тотчас начинает молиться Богу о прощении грехов. Живое чувство смерти рождает искреннее покаяние. Раскаяние в грехах — это естественный порыв, который захватывает человека после того, как он вострепетал перед лицом смерти. Ведь именно за грехи человек будет осужден на вечные муки.
Смерть является не более чем переходом в иную жизнь. И если за гробом нас ждет блаженство, то чего бояться? Наоборот, поскорее наступила бы смерть и блаженная жизнь. Сейчас на земле мы болеем, страдаем, скорбим, и в дальнейшем не предвидится ничего лучшего. Если бы знать точно, что нам уготовано место в Царстве Небесном, то скорее бы там оказаться. Но в том-то и дело, что наши грехи — стена, отделяющая нас от вечного блаженства. Надо еще пожить, надо еще покаяться.