Бог по Своей природе благ. Он творит только добро, и все сотворенные Им существа — добрые. Если эти существа отходят от добра, то идут в область зла. Но зло не существует объективно, так как Бог не сотворил его.
Ангелы укрепились в добре и стали совершенно добрыми существами. Бесы укрепились во зле и стали существами совершенно злыми.
Изначально человек был создан добрым, в нем не было ничего злого. Бог вложил в него только добрые свойства. Зло вошло в человеческое сердце после грехопадения, и сейчас добро и зло перемешаны в человеке. Его сердце — это поле брани между добром и злом. Человек спасется или погибнет в зависимости от того, что в нем победит.
Греховная мысль
Когда человек выполняет требование страсти, он подавляет свою добрую сущность и погружается в область зла. Начало страсти — греховная мысль. Если прогнать эту мысль, страсть не укоренится.
В нашем уме постоянно крутится вихрь греховных мыслей. Они возникают по разным причинам. Как пишут святые отцы, одни греховные мысли рождает наша падшая природа, другие посылают в наше сознание бесы. Они кидают в наш ум огромное количество греховного мусора и грязи. Демоны действуют по принципу: чем больше грязи, тем лучше. Если она и не останется, так хоть измажет.
Греховные помыслы — как семена сорняков. Часть из них пропадет, часть будет уничтожена, но те, что произрастут, со временем могут превратиться в настоящие страсти.
Укоренение страстей
Как только мы теряем над собой контроль, в нас тотчас входят греховные помыслы. Если они укоренятся и превратятся в страсти, их корни начнут опутывать душу. И это очень опасно.
Чем сильнее страсти порабощают человека, тем более он становится похожим на бесов. Его душа меняется. Некоторые закоренелые грешники настолько погружаются во зло, что их природа становится темной, почти как у нечистых духов. Спасти их может только особое действие благодати Божией.
Страсти сердца
Страсти могут жить в сердце человека, не обязательно воплощаясь в дела. Например, мы не грабим по ночам одиноких прохожих, но если завистливым оком смотрим на людей, то грабим их в своем сердце. И по сути мало чем отличаемся от реальных грабителей. Не убивая в реальности, человек может уничтожить врага в своем воображении. Таким образом, в сердце он становится сопричастным убийству.
Греховное дело — это проявление страсти, которая таилась в душе. Например, кто-то сказал мне слово поперек. Я тотчас разгневался и начал ругаться в ответ. Это значит, что из моего сердца вырвалась наружу страсть гордости.
Или другой пример. Я терплю критику, но только со стороны начальника. Молчу перед ним, боюсь его — он ведь может наказать. Но с равным себе или тем более с тем, кто ниже меня, не церемонюсь. Пускай попробуют сказать мне что-нибудь не так — не обрадуются! Это значит, что гордость глубоко сидит в моем сердце, я охвачен ею. Эта страсть, может быть, не всегда прорывается наружу, тем не менее, она живет во мне и таким образом обнаруживает себя.
Страсти плоти
Один священник в юности читал духовные книги и все время удивлялся: почему святые отцы так много пишут о чревоугодии? Отчего они уделяют ему столь много внимания? Постоянно повторяют: воздержание, воздержание…
Священник понял святых отцов, когда по медицинским показаниям стал соблюдать строгую диету. До этого он ел, не обращая особого внимания на количество, качество и время приема пищи. Конечно, он постился и соблюдал воздержание в пище, но не сознавал, что такое настоящее воздержание. А когда возникла необходимость в диете, наконец понял, почему аскеты уделяют так много внимания страсти чревоугодия.
Одно дело — когда ты не обращаешь внимания на пищу, потому что не отказываешь себе в ней. И совершенно другое — когда тебе надо есть очень мало и к тому же не то, что тебе хочется.
Страсть чревоугодия глубоко сидит в нашем теле и не оставляет нас до конца жизни. Она, как и все страсти плоти, вросла в нашу падшую природу. Мы обречены бороться со страстями плоти до гробовой доски. Они терзают человека, даже когда он не следует им на деле.
Преподобный Серафим Саровский носил на спине котомку, набитую камнями и песком. Поверх песка лежало Евангелие. Однажды преподобного спросили, зачем он таскает на себе эту тяжесть. «Томлю томящего меня!» — отвечал старец. Он утомлял свою плоть, чтобы она не возобладала над духом.