— Но язык демонов… — Эрра растерянно смотрел на нее, не зная, как объяснить произошедшее. — Ведь он понятен только мне одному! Даже другие боги не могут разобрать ни слова в их слепом бормотании, а ты…
Мати спокойно пожала плечами: она рассказала все, как было. А почему это именно так, а не как-то иначе — она не знала и не хотела знать. Зачем?
— Конечно, милая… — вздохнул Эрра. Ему ничего не оставалось, как беспомощно развести руками. Память девочки, ее душа были раскрытой книгой, в которых, как казалось на первый взгляд, не было ничего, за исключением тех нескольких символов-образов, которые возникали по мере того, как происходившее захватывало ее. Но теперь оказывалось, что все остальные странички — белые и невинно чистые — полны тайн и загадок, которые никто не сможет разгадать, ибо даже сама их хранительница не знала ни ответа, ни даже самого вопроса.
— Так мы пойдем? — глядя на небожителя так, как смотрят на давнишнего приятеля, о котором знают все, спросила Мати.
— Конечно… Только… Что ты сказала об Аладе? Что я должен разрешить ему?
— Путешествовать.
— Но он и так путешествует…
— Да, — прервала его маленькая смертная, — но он хочет путешествовать не только вперед, но и назад… Ну… — она нахмурилась, сосредоточилась, старательно подбирая нужные слова среди тех немногих, что были ей оставлены. — Ну вот я могу идти только вперед…
— Почему?
— Какой ты непонятливый! — всплеснула руками девочка. — Да потому что позади меня пустота!
В глазах Эрры вспыхнуло понимание:
"Ну конечно! Позади тебя смерть! — Он уже хотел сказать это… И замер с открытым ртом. — Но малышка не знает, что такое смерть! Более того, она сказала — пустота, а смерть — существование, пусть иное, но столь же реальное, как и жизнь. Что же тогда…"
— Милая, — осторожно, боясь вспугнуть душу девочки, словно та была маленькой хрупкой пичужкой, спустившейся к нему на руку, — какая она, эта пустота?
— Никакая, — пожала плечами та. — Никакая, — повторила она, не в силах найти иного слова для того, чтобы описать ее. — Ну ты же сам видел ее!
На глаза малышки набежала грусть. И Эрра, едва заметив ее серые тусклые тени, отбирающие свет у всего вокруг, чтобы превратить его в безликую отрешенность, поспешил заговорить о другом, прогоняя незваную гостью туда, откуда она приползла.
— Да, да, конечно… — он вздохнул, затем оглянулся на застывшего чуть позади огромного демона-зверя, который с интересом следил за разговором.
"Кем бы ты хотел стать?" — спросил Эрра Алада.
"Мне будет позволено покидать стены Куфы, когда я того захочу?"
"Да. Я даю тебе право приходить в город и уходить из него, руководствуясь не только моей волей, но и своим желанием".
"Спасибо, хозяин!" — в глазах демона вспыхнула благодарность, за которой, как за тонкой дымкой утреннего тумана, искрились лучи радости. Он и мечтать не мог о подобной вольности.
"Надеюсь, ты понимаешь, — словно спеша остудить его пыл, продолжал Эрра, — что если наши желания не совпадут…"
"Я подчинюсь твоей воле как верный слуга! — поспешно ответил Алад, боясь, что его пусть хотя бы мгновенное промедление заставит хозяина передумать. — Я не ищу свободы, когда демону она ни к чему. Все, о чем я когда-либо мог мечтать — это безграничность пути".
"Что ж, это хорошо… Только ты не ответил на мой вопрос".
"Какой, хозяин?" — память демонов на образы и звуки была короткой, когда единственное, о чем они хранили воспоминания, были переживания и желания.
"В чьем обличье ты хотел бы войти в Куфу? — терпеливо повторил Эрра. — Ведь это не будет твой нынешний вид?"
" В шкуре быка удобно странствовать по мирам, хранящим в себе множество опасностей, чтобы защищать тебя в пути. Это облик для боя".
"В Куфе тебе не нужно будет меня охранять. Это мой город, город демонов. Итак?"
"Существо, подобное мне тысячелико, — он все еще медлил. — Выбор слишком труден для меня. Позволь маленькой смертной сделать его".
— Эрра, а демон может быть похож на нас?
— На нас? — небожитель не переставал удивляться умению малышки стирать все грани, словно их и не было вовсе. Хотя… Возможно, в том последнем сне, который она видела, действительно не было различия между богом и человеком.
Стоило Эрре чуть наклонить голову в знак согласия с выбором девочки, как огромный зверь исчез, а на его месте встал невысокий черноволосый юноша с тонкими суховатыми чертами лица, острыми скулами и искристыми рыжими глазами, полными задора и веселья.
— Ну теперь-то мы, наконец, пойдем вперед? — спросила Мати.
И, не дожидаясь ответа, она схватила обоих своих спутников за руки и потащила к вратам.
Глава 18
— Вот она, Куфа!
Шамаш молчал. Его сощуренные глаза, огненным взглядом прорезая пространство и не замечая его, будто воздух-невидимку, были прикованы к маленькой фигурке, стоявшей между двумя высокими тенями. От нее не веяло ни страхом, ни отчаянием, душа была спокойна, и если какие-то огоньки и вспыхивали на ее бескрайних, подобных небесам, просторах, то это был пламень любопытства, предвкушения новых приключений.
Не спуская с нее взгляда полных немой грусти глаз, колдун остановился.
И, словно ощутив на себе его взгляд, девочка тоже остановилась, обернулась, застыла, с интересом глядя на него.
— Эрра, кто это? — спросила она своего спутника, по тому, как насторожилось, вмиг побледнев лицо бога войны, сощурились горевшие жгучим пламенем глаза, понимая, что тот узнал незнакомца.
Но Нергал молчал, не в силах ни оторвать взгляда, ни разжать стиснутых в тонкие бледные нити губы. И тогда Мати, не дождавшись ответа, который был не просто нужен ей, а необходим, стала искать его сама.
Эти поиски были похожи на перебирание снега в бескрайней пустыне, в которую превратилась память, став холодной и безликой. Лицо Мати сперва напряглось, затем дрогнуло, черты исказились, отражая боль. Невозможность найти ответ приводила ее в отчаяние.
— Эрра! — она взглянула вымученным взглядом на своего спутника, прося помочь ей, дать ответ, пока душа не рухнула в бездну неведения, теряясь в ней без следа.
— Это бог солнца, Шамаш, — ему менее всего хотелось произносить ненавистное имя врага, но он не мог промолчать, видя, что этим усиливает мучения маленькой смертной.
— Он мой друг? — с сомнением глядя то на одного мужчину, стоявшего рядом с ней, то на другого, застывшего вдалеке, спросила она.
— Конечно, — что бы там ни было, он понял, что не способен обмануть ее.
— Друг, — задумчиво повторила она, — и ты тоже друг… Значит, вы друзья?
— Мы… Боюсь, что нет, милая… Алад, уведи ее, — не отводя взгляда от врага, набравшегося дерзости, чтобы прийти к Куфе, однако теперь почему-то медлившего, не вызывая противника на бой, приказал повелитель демонов своему слуге.
— Зачем? — не понимая, спросила Мати. — Он ведь друг…
— Твой, милая. Мне же он враг.
— Разве он пришел не в гости?
— Нет. Он здесь из-за тебя.
— Из-за меня? — удивилась маленькая караванщица.
— Он думает, что я похитил тебя и против твоей воли привел в Куфу, чтобы заточить в ней навеки.
Девочка фыркнула:
— Но ведь это не так! Я скажу ему…!
— Он не поверит.
— В правду?! - это казалось ей невозможным.
— Он здесь, чтобы вызвать меня на бой… — он ждал этого вот уже целую череду мгновений, мысленно думая о том, что так все и должно было произойти. Нергал хотел принять бой у стен Куфы, ощущая их поддержку за спиной, держа рядом, словно щит, смертную, и наслаждаясь болью и отчаянием повелителя небес, бессильного что-либо изменить… Почему же сейчас это бессилие мучило его самого, не врага? Почему мысль о том, что планы исполняются с такой завидной точностью, не приносила радости, заставляя, вместо того, чтобы торжествовать победу, слать проклятья на голову всех, и себя в первую очередь?