Я уставился на нее. Она не дрогнула.
— Я не рассказываю тебе всего, Рената.
— Да, это так, — усмехнулась она, отмахиваясь от меня. — Я пойду позвоню мисс Леви вместо тебя, хотя, наверное, было бы неплохо, если бы ты сделал это сам.
В свои шестьдесят Рената отличалась деловитостью, короткими серебристыми волосами и дерзким отношением к моему авторитету. Десять лет назад она шокировала меня своими резкими оценками меня и того, как я поступаю. Я рассчитывал, что она скажет мне абсолютную правду, даже если это ударит по моему самолюбию.
Я бы не сказал, что она была похожа на мать. Ей не хватало тепла и уюта для этого… и, вероятно, она бы взорвалась, если бы я когда-нибудь намекнул на это. Рената была тетей, которая навещала тебя раз в квартал, указывала на каждый твой недостаток, а затем давала тебе строительные блоки, из которых можно сделать себя лучше, и все это время убирала за тобой беспорядок.
Излишне говорить, что я был бы потерян без нее.
Она снова просунула голову в мой кабинет.
— Она сказала нет.
— Нет?
В стальных глазах Ренаты горел огонь.
— Лиз Леви сказала, что нет, спасибо, она слишком занята, чтобы задержаться на ланч. Я спросила, есть ли более подходящее время, и она сказала, что будет занята весь день.
Мои брови тяжело нависли над глазами.
— Что?
Тонкие губы Ренаты поджаты, скорее всего, чтобы скрыть веселье.
— Я не думаю, что мисс Леви хочет с тобой обедать.
Что за хрень?
Кое-что обо мне: когда я давал обещание, я его выполнял. Возможно, Элиза была слишком занята, чтобы отрываться от работы, но ей нужно было есть, и мне тоже.
Десять минут спустя я прибыл на креативный этаж с бумажным пакетом сэндвичей, приготовленных специально для меня в кафетерии. Блуждание по этажам не было для меня чем-то необычным, поэтому, когда люди поднимали головы от своих столов, чтобы кивнуть или поприветствовать меня, никто не нырял в укрытие и не казался встревоженным.
Вот это мне нравилось.
Я никогда не хотел терять этого.
Элиза сидела за своим столом в наушниках и печатала на клавиатуре. Когда я остановился перед ней, ей потребовалось несколько мгновений, чтобы поднять глаза. Ее розовые губки приоткрылись, когда она поняла, кто там стоит.
Она сдвинула наушники назад.
— Уэстон.
Я поднял пакет.
— Я принес ланч. Потрать двадцать минут на то, чтобы поесть со мной.
— Эм… — Она прикусила нижнюю губу. — Хорошо. Я могу…
— Это верно. Ты можешь.
Зная, что у нее не было выбора, кроме как следовать за мной, я направился к зоне отдыха на противоположной стороне этажа. На этом уровне все было открыто. Не было стен, окружающих четыре стола, барную стойку и холодильник. Один столик был занят, остальные свободны. Я сел за ближайший к окнам столик, подальше от другой группы.
Повернув голову, я наблюдал, как Элиза лавирует между столами, улыбаясь своим коллегам. Прошло много времени с тех пор, как я видел ее лично, и социальные сети показывали не так много. Она была такой же, но совершенно другой. Словами не передать произошедшие перемены.
Она скользнула на сиденье напротив меня, и я быстро, бегло осмотрел ее. В отличие от большинства людей в офисе, на ней не было одежды Andes. Вместо этого на ней были черные брюки и белый топ с маленьким черным галстуком на шее.
Профессионально.
Вся она была такой. Даже ее гладкие черные волосы.
— Ты подстриглась.
Ее губы снова приоткрылись, и она провела рукой по их кончикам.
— Да. Несколько месяцев назад.
— О, — я пододвинул бумажный пакет к ее стороне стола. — Выбирай.
— Эм… — она открыла пакет и достала сэндвичи один за другим. — Это многовато.
— Я не был уверен, что тебе нравится. Я заметил, что ты ешь вегетарианскую еду в кафетерии, поэтому заказал постное и с мясом.
Она выбрала сэндвич и отодвинула остальные на мою сторону стола.
— Я не вегетарианка. Спасибо, что был таким заботливым.
— Конечно. В этом нет ничего особенного.
Как всегда, Элиза съела свой маринованный огурец, прежде чем заняться чем-либо еще. Когда она откусила последний кусочек, ее губы скривились.
Я положил свой на салфетку и подвинул ей.
Она нахмурила брови. Я пожал плечами. Она взяла маринованный огурец, как и сотни раз до этого, когда мы танцевали этот танец.
— Как ты устроилась? — спросил я.
— Действительно хорошо, — она откусила от своего сэндвича, показывая, что на этом ее ответ закончен.
— Мы не слишком нагружаем тебя?