У меня еще оставалась по крайней мере бутылка вина, прежде чем я подумала об этом.
Мы ели ужин, приготовленный Сиршей — куриный фахитас, свежий гуакамэ, домашние тортильи, — и я допивала второй бокал вина в дополнение к тому, что выпила перед ужином.
— Уэстон заставил меня пообедать с ним сегодня.
Ее глаза расширились, и она начала кашлять, прикрывая рот руками.
— Боже мой, не надо вот так выпаливать информацию, когда я жую, — предостерегла она. — Дай девушке шанс проглотить.
Наши взгляды встретились, и, поскольку внутри нас обеих был двенадцатилетний ребенок, мы хихикнули.
Сирша вытерла рот.
— Хорошо, расскажи мне все.
Я пожала плечами.
— Его ассистент пригласила меня пообедать с ним, я вежливо отказалась, поэтому он принес обед мне.
Она резко втянула воздух.
— Ты вежливо отказалась.
— Да. Я знала, что это будет неловко, и он спрашивал только из чувства долга, поэтому я попыталась отказаться, чтобы спасти нас обоих. Но, конечно, он упрям и эгоистичен, как и Эллиот, поэтому ему пришлось настоять на своем.
— Или, может быть, он хотел пообедать с тобой.
Я взяла свой бокал, взбалтывая янтарную жидкость.
— Сомневаюсь. В любом случае, это было странно и неудобно. Я почти уверена, что он чувствовал то же самое. Надеюсь, это будет последний раз, когда мы подвергаем себя такому испытанию.
Она отложила свою начиненную тортилью.
— Как он выглядел?
Я закатила глаза.
Сирша хихикнула.
— Хорош, да?
Признавая поражение, я кивнула.
— Он красивее, чем когда-либо был. Это отвратительно.
Безукоризненно одетый Уэстон с искусно взъерошенными волосами превратился в науку. Он прошел линию влиятельного генерального директора и сексуального любителя активного отдыха. Он всегда был красив. Поразительно. Но когда он стал старше, его привлекательность обострилась до такой степени, что на нее трудно было смотреть прямо.
Сирша пробормотала.
— Отвратительно? Ты сумасшедшая, Лиз. Если он настаивает на том, чтобы быть у тебя на виду, наслаждайся видом.
— Я же говорила тебе, его больше не будет рядом. Он сделал свое доброе дело, которое, я могу признать, было очень мило с его стороны, но я уверена, что больше не буду его часто видеть.
Сирша и я максимально использовали выходные. Мы отправились на фермерский рынок, несколько часов слонялись без дела в кафе, затем субботним вечером зашли в паб с несколькими нашими друзьями по колледжу. В воскресенье мы совершили легкую прогулку и бездельничали. Это было совершенство.
Понедельник начался с оптимизма, до тех пор, пока я не добралась до лифта и не увидела там знакомое лицо.
Не Уэстон.
Хуже.
Майлз.
Прибыл лифт. Я не двинулась с места. Он вошел, и когда повернулся лицом к дверям, его глаза остановились на мне. С узнаванием? Трудно было сказать. Я не двигалась, и, поскольку вокруг никого больше не было, было еще более очевидно, что я сопротивлялась заходу с ним в лифт.
Он ухмыльнулся и поманил меня рукой.
— Пойдем. Я не кусаюсь.
О боже.
Я попала в ловушку.
Семерка уже загорелась.
О нет.
— Какой этаж? — он спросил.
— Эм. Седьмой.
Он развернулся, рассматривая меня. Его пальцы щелкнули.
— Ты что, шутишь? Элли Леви?
Я выдавила улыбку.
— Привет, Майлз.
Я едва успела произнести его имя, как он крепко обнял меня. Мои руки остались безвольно опущенными по бокам, но он продолжал обнимать. Если я не ошибаюсь, он также нюхал мои волосы. Его нос определенно был крепко зарыт где-то за моим ухом.
Наконец, он отстранился, обхватив мои плечи.
— Что, черт возьми, ты делаешь со мной в этом лифте, Элли Леви?
Майлз был менее утонченной версией Уэстона. По-прежнему красив, как дьявол, но там, где Уэстон был точеным, Майлз был более грубым. Если бы он родился в восемнадцатом веке, он мог бы легко вжиться в роль ковбоя с банданой, модной шляпой и всем прочим. В эти дни он напоминал мне мальчика-переростка из студенческого братства, которым он, вероятно, и был.
Мой взгляд метнулся к растущим цифрам.
— Элиза или Лиз, пожалуйста. И я теперь работаю здесь. На седьмом этаже.
Его руки сжали мои предплечья.
— Что за черт? Уэсти знает об этом?
Я рассмеялась.
— Конечно, знает.
Майлз отпустил мою руку, чтобы шлепнуть себя по лбу, но быстро вернулся и снова обнял меня.
— Что я вообще говорю? Уэсти все знает. Он просто забыл упомянуть, что одна из моих лучших девушек будет работать на том же этаже, что и я. Этот смутьян. Он, вероятно, хотел, чтобы я вернулся из Парижа с сюрпризом.