– Не выключай, я слушаю, это потрясающе интересно!..
Зато он не выносит, когда вы встаете в пять утра, чтобы сесть писать. Причина: он потом не может заснуть (с возрастом, дескать, его сон сделался очень чутким), и оттого у него с утра плохое настроение.
Короче, в один прекрасный день после долгого серьезного объяснения с глазу на глаз вы решили спать раздельно. Что, впрочем, не мешает вам... Ну, в общем, понятно...
Не делиться же такими интимными подробностями с дочерью? Вы слышите, как в ответ на ваши немые вопросы Котик ухмыляется в усы, а сестра Сен-Жорж молит пресвятую Богородицу, чтобы ваши уста и впредь сохраняли целомудрие.
– Не твоего ума дело, – произносите вы с достоинством, обращаясь к Деточке.
– Моего! Если вы разведетесь, я этого не переживу! – кричит она.
– Меньше страсти, голубушка! Объясни лучше, почему в 25 лет ты возвращаешься к матери...
– Я ухожу от Тома́.
Тома́ – возлюбленный Ализе, она с ним уже полгода (рекорд). Юный программист без места, подрабатывает там-сям.
– Почему вдруг?
– С ним скука смертная, и потом он занимается любовью в носках.
– Какой кошмар! Бедная моя девочка!
– Перестань надо мной издеваться! Беда в том, что он не желает со мной расставаться и не выезжает из квартиры. Прилепился к моей койке, как моллюск. И каждый вечер рассказывает про свою работу, а я уже слушать не могу... не могу...
– Привыкай, голубушка. Все мужчины вечерами рассказывают о своей работе. А женщины должны слушать и делать вид, что им очень интересно. Такова женская доля.
– А еще (в голосе дочери появляется замешательство)он уверяет, что я люблю его и буду любить всю жизнь, а Хоан – мимолетное увлечение.
– Какой Хоан? – спрашиваете вы растерянно.
– Бразилец. Танцор, – взахлеб воркует Деточка. – Он высокий. Красивый. Ласковый. Он часами сидит и поглаживает меня по руке, когда я рыдаю из-за истерик этого кретина. Я от него без ума. От Хоана, конечно.
Ветреный нрав Ализе для вас не новость. На ваших глазах в ее жизни мелькали молодые люди от чопорных и комильфотных обывателей до самых экстравагантных рокеров. Вас уже ничем не удивишь.
– Как ты думаешь, папа согласится поговорить с Тома́? – спрашивает Деточка с тревогой, заталкивая в свою бывшую «девичью» гору чемоданов и наспех увязанных пакетов. Будто табор переселяется.
– Что же он должен ему сказать?
– Чтоб освободил вашу квартиру.
– Квартира не «наша». Квартира твоя. Мы тебе ее подарили. Я не уверена, что отец захочет вмешиваться в твои сердечные дела.
– Ерунда! Два поцелуя в шейку, и он согласится, – заявляет Ализе тоном многоопытной куртизанки.
Поцелуи в шейку Любимому Мужу понравились, однако он категорически отказался просить Тома́ съехать с Деточкиной квартиры. В 25 лет ей пора уже разбираться самой. «Сама заварила, сама и расхлебывай», как сказал бы ваш отец-полковник.
Весь следующий день вы не отходите от телефона в надежде, что какой-нибудь мудрый человек посоветует вам, как вернуть Деточке ее квартиру.
Ваша Старшая тоже полагает, что следует предоставить Младшенькой выпутываться самой. «Это ее проблемы», – уверяет она. «Это ее (его) проблемы» – любимая фраза Жюстины. Когда, например, вы сокрушаетесь: «Твой отец никак не бросит курить», она отвечает холодно: «Это его проблемы».
Ваша подруга Ида предлагает утопить Тома́ в ванне. Она даже готова предоставить алиби: «Мы вместе были в это время в кино, господин судья». Идеальное преступление.
Женская Лига рекомендует вам обратиться в мэрию: пусть вышлют бригаду дезинфекторов для борьбы с крысами и недели две травят дом газами. Глядишь, вытравят и Тома́.
Ваша сестра Ариель принимается вам выговаривать: «Будешь знать, как баловать детей. Типичная буржуйская дочка. Она теперь свою квартиру никогда не получит. И поделом».
Ночью вы с Любимым Мужем поневоле оказываетесь в одной постели. Что ж, это скорее приятно. Вы прижимаетесь к нему.
– Перестань! Я устал, у меня болит голова, – стонет Муж.
– Тоже мне мадам Рекамье! И не стыдно тебе? Обычно в таких случаях на мигрень жалуются женщины.
Ваши ласки делаются более целенаправленными. Он крякает и отваживается на страстный поцелуй. Шепчет вам:
– Согласен заняться сексом при условии, что ты не будешь потом храпеть!
– Что? – вскрикиваете вы с неподдельным возмущением. – Ну и наглость! Это ты храпишь так, что верхние соседи уже несколько раз жаловались консьержке. И даже управдому.
– Ты тоже храпишь.
– Неправда.
– Хорошо. Сегодня ночью я тебя запишу на карманный магнитофон, и ты сама сможешь послушать! (Меняет тон)... Но сначала... Ах, как я люблю твою кругленькую попку!..
В самый разгар любовных наслаждений двор оглашается воплем да таким, что вы оба подпрыгиваете.
– Вор! Вор!
Ваш Господин и Повелитель вскакивает, хватает в тумбочке револьвер (боевой трофей, незарегистрированный) и бросается к окну. Вы за ним.
Из маленького окошечка в доме напротив, расположенном, увы, слишком близко к вашему, высовывается человек; он кричит, размахивает руками и указывает куда-то пальцем.
– Вон! Вон! Кто-то лезет по вашей стене...
И действительно.
В темноте к открытому окну в комнате вашей дочери карабкается по водосточной трубе черный силуэт (бывший Деточкин возлюбленный-корсиканец в капюшоне с прорезями для глаз?).
– Спускайтесь немедленно, или я буду стрелять! – страшным голосом орет Любимый Муж, потрясая револьвером.
– Нет! Нет! Папа! Не стреляй! – испуганно визжит Ализе. – Это... ммм... знакомый!
– Почему он упражняется в альпинизме на стене нашего дома?
– Ну... он идет ко мне в гости.
– Почему он не пользуется лифтом?
– ...чтобы никого не беспокоить!
– Поздравляю! Это ему прекрасно удалось.
Черная фигура ловко запрыгивает в окно к вашей дочери.
Тишина.
– Что он делает? – с беспокойством спрашивает ваш супруг.
– Целует твою дочь.
– Это все тот же безработный программист?
– Отстаешь, дорогой. Полагаю, это ревнивый корсиканец или же бразильский танцор.
– Я этого у себя в доме не потерплю! – Повелитель возмущен. – Он у меня отсюда вылетит в два счета!
– Хорошо. Только оденься сначала.
Вы оба стоите в чем мать родила. Не слишком подходящий наряд для того, чтобы разыгрывать благородное родительское негодование. Накидываете халаты и торжественной процессией направляетесь в «девичью».
Отец свирепо распахивает дверь и вздрагивает от изумления.
Как вы и предполагали, джентльмен-скалолаз страстно целует вашу дочь. При вашем появлении он распрямляется.
Весь он с головы до пят цвета черного дерева.
Ваш Любимый Муж не расист, ни в коем случае! Во времена своей бурной молодости он порядочно поколесил по миру и приобрел друзей разных цветов кожи и разных культур.
Выдать дочь за огромного бразильца, ловко лазающего по фасадам, он тем не менее не готов. Откровенно говоря, вы тоже не в восторге. У вас разрывается сердце при мысли о том, что Деточка уедет в такую даль, будет жить в незнакомой семье да еще, чего доброго, в какую-нибудь фавеле без воды и электричества.
Отец приходит в себя.
– Может, ты познакомишь меня с этим господином? – произносит он ледяным тоном.
– Хоан. Хоан Васкес. Знаменитый бразильский танцор.
Деточка поворачивается к своему новому обожателю и делает ему непонятные знаки, на что красавец (он и в самом деле хорош: высокий, стройный, мускулистый, глаза зеленые, зубы ослепительно белые, кожа гладкая, черная) отвечает столь же непонятной речью.
– Это он на каком языке разговаривает? – спрашивает Муж сквозь зубы.
– На португальском, – высокомерно отвечает Ализе. – В Бразилии говорят на португальском.
– Догадываюсь, – бурчит ваш супруг. – В школе учил.
– А ты знаешь португальский? – удивляетесь вы.
– Нет.
– Так как же вы объясняетесь?
– А никак, – улыбается Деточка, – может, поэтому нам так и хорошо...
Видя наши удрученные лица, она перестает улыбаться. Затем снова поворачивается к своему возлюбленному и что-то изображает жестами.
Бразилец одобрительно кивает и...
... начинает снимать с себя одежду.
– Что он делает? – Ваш супруг понемногу теряет терпение. – Раздевается догола?
– Не знаю. Непредсказуемый молодой человек, – замечаете вы.
Деточка включает «Болеро» Равеля на своем лазерном плеере.
Хоан танцует.
Вы замираете от восхищения. В танце этот юноша – Бог. Кажется, и Любимый Муж разделяет ваш восторг. Когда музыка стихает, вы не можете удержаться от аплодисментов, супруг и дочь тоже.
Возлюбленный Ализе скромно улыбается.
Великолепен, ничего не скажешь.
– Ура! Гуляем! – радуется Деточка и запускает теперь бешеную сальсу. Хоан обхватывает Ализе за талию. Ваш супруг, немного поколебавшись, делает то же самое с вами. Ча-ча, ча-ча-ча! Ча-ча, ча-ча-ча!.. Вы шалеете от счастья. Вам снова двадцать лет, а ведь тогда вы слыли одной из лучших танцовщиц в «Табу» на Сен-Жермен-де-Пре. Рассказы об этом ваши внуки слушают как завороженные и ушам своим не верят: «Бабуль, расскажи еще, как ты летала через плечо своего кавалера, когда была молодой и худенькой».
Короче, вы оттягиваетесь.
До тех пор, пока из дома напротив не доносится разъяренный окрик:
– Да прекратится этот шум или нет!
Танец обрывается.
– Извините нас, месье Мартен, за незапланированную вечеринку...
– А мне, между прочим, завтра на работу! – ревет месье Мартен в свое окошечко (в туалете он, что ли?).
– Мне тоже, кретин! – запальчиво орет ваш супруг.
Вы поспешно закрываете окно, пока Любимый Муж не затеял ссору с соседом. Но все равно месье Мартен, которого вы встречаете в арабской бакалее, будет хмуриться еще полгода.
– А теперь – спать, – командует Муж.
И с достоинством выходит из комнаты. Вы идете за ним следом, послав влюбленным воздушный поцелуй.