Он рыдает.
– Я больше не выдержу! Я что-нибудь с собой сделаю!
Начинается! Вы задумываетесь. А что если этот псих и вправду вскроет себе вены у вас под дверью? То-то будет скандал! Вот уж когда вы потеряете время...
Впускаете несчастного в гостиную, он плюхается в кресло Любимого Мужа, вы с Мельхиором усаживаетесь напротив на диване. Котик совершенно счастлив («В театр ходить не надо!»).
Тишина.
Тома́ громко всхлипывает.
Вы идете на кухню и приносите тряпку (чистую). Кандидат в самоубийцы утыкается в нее лицом и сморкается с адским шумом.
– Я без ума от Ализе, – бормочет он в тряпку. – Это женщина моей жизни. Я застрелюсь, если она от меня уйдет!
– Успокойтесь! Успокойтесь! Все уладится...
Разумеется, вы в это не верите. Как не верите и в то, что он покончит с собой. Вы такую песенку уже слышали, когда вам самой было двадцать. Однако возлюбленный ваш не только не бросился с Эйфелевой башни, как грозился, но всего через два месяца после вашего с ним разрыва женился на какой-то стюардесске. Кажется, брак не удался. Так им и надо. Эта мысль и сейчас еще, сорок лет спустя, тешит вашу душу.
А Тома́ все причитает.
– Она обещала, что будет любить меня всегда! Она мне это даже написала. Кровью!!!
Боже мой! У них ума как у десятилетних!
– Любовь – вещь очень хрупкая, – начинаете вы торжественно.
Бип-бип... Бип-бип...
Идете в кабинет, ищете телефон и наконец находите его под грудой бумаг.
– Алло! Я должна сообщить тебе важную новость, – звенит в трубке Деточкин голосок.
Так, так. Что еще?
– Я тоже, – произносите вы шепотом. – У меня сидит Тома́.
– Кто?
– To-ма́! Не помнишь уже? Ты ему кровью писала, что будешь любить его всегда!
– Что он делает у нас дома?
– Ревет.
– Он мне осточертел! – замечает ваша дочь.
Как мило.
– Могла бы и помягче выражаться, учитывая, что нянчиться с ним приходится мне. Он грозит покончить с собой, если ты его бросишь.
– Вот и отлично!
До чего же бессердечными становятся девицы, когда у них проходит любовь!
– Очень важно уметь расставаться друзьями, – произносите вы нравоучительно.
Ализе, разумеется, благоразумные материнские советы пропускает мимо ушей.
– Послушай лучше мою новость: родители Хоана хотят видеть тебя и папу.
– Что?
– Да! Они приехали на два дня в Париж из Баии, чтобы посмотреть выступление своего сына. Они приглашают вас сегодня вечером в «Крийон».
– Какой «Крийон»?
– Ну отель «Крийон», у них там номер.
– Они еще и миллиардеры?
– Не знаю, меня это мало волнует.
– Надеюсь, ты не собираешься замуж за Хоана?
– Ты прекрасно знаешь, что я не хочу выходить замуж. Но он мне предлагал уже семнадцать раз.
– Безумие! Сколько времени вы знакомы?
– ...Неделю, десять дней... – Деточка немного смущена.
– Неужели, по-твоему, за неделю и даже за десять дней можно понять, что полюбила человека на всю жизнь? Вы даже не говорите на одном языке, у вас разная культура, разное образование...
Само благоразумие глаголет вашими устами, разве нет?
– А кто тебе сказал, что я намереваюсь любить его всю жизнь? – спокойно парирует дочь.
Ну это уж слишком! Вы собираетесь с духом, чтобы произнести проповедь, достойную самого Иоанна Златоуста, но тут слышите, как в гостиной Тома́ начинает подавать признаки беспокойства.
– Поговорим об этом позже, – быстро шепчете вы в трубку, – и постарайся смотреть на вещи серьезней.
Бывший Деточкин возлюбленный ходит взад-вперед по комнате, как разъяренный зверь. Слезы сменились бешенством.
– Мне необходимо поговорить с Ализе! – вопит он, грозно сверкая глазами. – Или я за себя не ручаюсь!
Этого еще не хватало! Теперь он угрожает убить вашу обожаемую дочь. Ах ты гад! Надо было все-таки прищемить тебе руку.
– Так вы не найдете путь к ее сердцу (Н-да, это уже речь не Иоанна Златоуста, а героини бульварного романа!).
Однако действует. Тома́ меняет тон.
– Умоляю вас: устройте мне с ней встречу.
– Могу попробовать, если вы пообещаете не терять самообладания.
– Обещаю! Спасибо вам! Спасибо!
Этот чокнутый падает к вашим ногам и начинает неистово целовать колени. Вам с большим трудом удается вырваться из цепких щупальцев Деточкиного обожателя и вытолкать его на лестницу. Совсем ополоумел!
– Ну и цирк! – веселится Котик.
– Вот что такое Страсть.
– У нас, котов, все гораздо проще, – вздыхает Мельхиор. – У меня по крайней мере...
Вы молчите. В свое время вы подвергли любимого Котика кастрации, дабы ему не вздумалось сбежать с сиамской кошечкой, и он в душе затаил обиду. Порой вы сами чувствуете себя виноватой, что лишили его любовных наслаждений.