— Ты пригласила полицейского к нам домой?
— Что тебя так удивляет. Он приятный человек. Под его неофициальным руководством ведется дело «Идеального Убийцы».
У меня отвисла челюсть.
— И ты вот так просто пригласила его к нам?
— На днях я посещала одну коктейльную вечеринку — твой папа ведь не смог туда отправиться. Так что вместо него туда пошла я. А там был он. Мы разговорились, и я выяснила, что мы просто обязаны пригласить его на ужин.
— Уверена, что это хорошая мысль?
Она оторвала глаза от стола и многозначительно посмотрела на меня.
— Держи друзей близко, а врагов еще ближе, Кит.
О это клише.
Раздался звонок в дверь, звучащий подобно шарманке.
— А вот и он! — радостно воскликнула мама. — Я открою дверь, жди здесь. А вообще можешь начать выкладывать еду. Она в духовке, чтобы не остывала. Расслабься, Кит. Все будет хорошо.
Она упорхнула к двери, а я же тупо смотрела ей вслед. Я напряглась. «Расслабься». Легко ей говорить. Ее дни в качестве убийцы давно прошли, и на ее счету нет такого количества смертей или подобной славы.
Я услышала звук открывающейся двери и затем приглушенные голоса.
Ну вот, у меня дома охотник за моей головой.
Я тихо подошла к духовке и вытащила стейки и пюре, приготовленные мамой. Разложила бифштекс на все три тарелки, после чего выложила на каждую по порции пюре. Постепенно, методично. Я прислушивалась к голосам, доносящимся из прихожей, пытаясь разобрать их слова. Но у меня не выходило. Голоса становились громче, и я с еще большим усердием попыталась что-то разобрать, но мне снова не повезло. Я подошла к столу из красного дерева и криво расставила блюда на стол; мне было не до того, чтобы поправлять их. Я обернулась.
И он вошел на кухню.
Он был молод. Моложе, чем я ожидала. Точнее, гораздо моложе. На вид не больше двадцати пяти или тридцати лет. Я вспомнила слова мамы, что он только неофициально руководил расследованием моего дела. Он выглядел как блюститель закона, весь, до самых корней. Во всем его олицетворении.
Довольно высокий, со светло-каштановыми волосами и ореховыми глазами, его взгляд был столь суровым и холодным, что, будь он немного моложе, я бы назвала его несколько злобным. Но он улыбался. А также, как ни странно, от него исходила некая надменность, как у профессоров или ученых. Но дело было даже не во взгляде, скорее в напряженной челюсти и в том, как он держал плечи. С удивительно степенной осанкой. Стройный и жилистый, но в его движениях читалась сила — было в нем что-то кошачье. Одет в серые брюки и белую рубашку с воротничком, словно он только со встречи и снял пиджак и галстук, а его большие пальцы цеплялись за карманы брюк.
Привлекательный. Как-то неожиданно.
Это не имеет значения, напомнила я себе. Он — враг.
Я почувствовала себя неуютно. Не страх, это точно, потому что он не мог меня подозревать, но мне безусловно стало очень неуютно. Как когда тебя обдувает слишком холодным или слишком горячим потоком воздуха. Он и моя мама остановились возле кухонного порога.
Я заставила себя радостно улыбаться, пытаясь выглядеть крайней дурочкой. Ведь никто не подозревает недалеких людей.
— Алекс, это моя дочь, — взволнованно произнесла мама, указывая на меня.
— Здравствуйте. Я — Кит, — прощебетала я, при этом глупо хихикнув в конце фразы. Он посмотрел на меня и снисходительно улыбнулся.
— Алекс. Рад знакомству, — сказал он.
— Я слышала, вы инспектор.
Мама прищурилась от удовольствия. Наверно, ей было весело наблюдать, как я вживаюсь в роль наивной глупышки.
— Пока лишь сержант, — опроверг он.
— Ох, но разве вы, ну... не руководите расследованием убийства? Точнее убийств, или как?
А теперь маму просто душил смех, она закусила нижнюю губу до боли, пытаясь сохранить серьезное выражение лица. Алекс опустил глаза к полу, а я воспользовалась возможностью и стрельнула в мать предостерегающим взглядом. Она беззвучно захихикала и кивнула, словно говоря «знаю, знаю». Но продолжила смеяться; ну а раз так, мне самой пришлось стараться сдержать улыбку. Пускай она не проронила ни звука, ее смех был очень заразительным.
— Дело «Идеального Убийцы»? — неуверенно спросил Алекс, поднимая глаза.
— Да, точно.
— Руковожу, но не официально.
Мама уже успокаивалась, делая глубокие вдохи, и приступила к собственной роли.
— Но ведь это вы стоите во главе парада? — Я пожалела об этом комментарии. Прозвучало слишком умно, особенно интонация.
— Ну... — сказал он и умолк. Он не хотел рассказывать ничего такого, что могло быть воспринято как из ряда вон выходящее. Я немного начала понимать, почему мама пригласила его. Узнать своего врага — хорошая идея.
— Прекрати смущать беднягу, — шутливо отругала меня мама и указала на небольшой стол в противоположной стороне от рабочей поверхности кухни, за которым мы всегда ели. Настоящая столовая была темной и душной — мы садились есть там лишь в особых случаях, когда это было необходимо. — Давайте сядем за стол? Прошу прощения, Алекс, выпить не предлагаю. У нас правило: не держать дома алкоголь.
— Не переживайте, — сказал он, махнув рукой. — Все равно я не пью.
— Садитесь во главе стола, папы ведь нет, — беспечно произнесла я. Он неловко кивнул и, обойдя рабочую поверхность кухни, присел за стол. Мы с мамой последовали за ним.
Присев, я еще разок хихикаю, на всякий случай. Мне действительно хочется, чтобы он поверил, что я идиотка. Кажется, ему немного неловко в моем обществе, наверно, это потому, что я вела себя как полная тупица, а люди обычно испытывают неловкость в обществе тех, кто менее умен, чем они сами. И это хорошо. С ним получилось еще проще, чем я рассчитывала.
— Как чудесно снова видеть вас, — промурлыкала мама.
— Спасибо за приглашение, — сказал он, взглянув на меня, словно жалея, что пришел. Он совершенно не знал, как себя вести, — столько неуверенности. Я одарила его улыбкой, пытаясь вселить в него уверенность, и он смущенно улыбнулся в ответ.
Бедняжка! Сидит за столом с двумя убийцами, одна из которых еще и подросток, демонстрирующий явное отсутствие интеллекта. Столько растерянности, что даже немного смешно. Он по-прежнему заставлял меня нервничать, но меня не покидала вся комичность ситуации. Он был не в своей тарелке, как рыбка, по глупости заплывшая слишком глубоко. А теперь, конечно же, назад дороги не было. Мы нашли его и захотели оставить себе.
В наступившем молчании я съела несколько кусочков стейка. Полицейский — как там его, Алекс? — куда-то устремил свой взгляд.
— У вас красивый дом, — сказал Алекс, обводя пространство вилкой. Мама захлопала ресницами и приложила пальцы к шее, словно перебирая невидимую нитку жемчуга.
— О, благодарю! — аристократически произнесла она. Я закатила глаза. Она заметила и вперила в меня взгляд.
На мгновение я опустила глаза в тарелку. Алекс сказал что-то еще, мама засмеялась, но я не слушала. А потом снова наступило затишье.
Через некоторое время я посмотрела на маму и встретилась с ней глазами. Алекс смотрел в свою тарелку; нас он не замечал. Мы обменялись долгим взглядом, и я легко улыбнулась. Это была та улыбка, которая означает, что двое делят некую тайну. Причем очень хорошую тайну.
Алекс ушел поздно. Было уже почти десять часов вечера, и в небе картинно горел полумесяц. Обычно я ложилась спать поздно — иногда сильно за полночь, — и мне нравилось коротать время за моими письмами, по крайней мере несколько часов я трачу на то, чтобы прочитать их, запомнить, пробуя слова на вкус, одними губами зачитывая их текст. Но мне завтра в школу, поэтому я не могу засиживаться до утра. Следует быть благоразумной. А благоразумие укорачивает мне время для писем. Сидя у себя в спальне в районе десяти, глядя на отъезжающую машину полицейского, я почувствовала вспышку раздражения, направленную четко в его задний бампер, исчезающий в темноте.