Иногда я накидываю дождевик и выхожу на террасу, подышать холодным влажным воздухом. Сад совсем зарос, трава в нем кое-где моего роста, а терновник совершенно заплел ограду. И мне все чаще кажется, что я счастлив. Столько лет, столько дорог… Я всегда любил маленькие города, с их неповторимым вкусом и запахом, особенными улыбками на лицах девушек, спешащих по утрам на рынок, прохладным молчанием церковных сводов… Стертые, выщербленные камни мостовых, руины римских крепостей и средневековых монастырей, переплетение узеньких улиц… Помнишь, ты всегда издевался над моей любовью к архитектуре? Тебя влекла медицина, ты грезил о славе спасителя человечества, профессорской мантии и амфитеатре лекционного зала Сорбонны. А я всего лишь хотел строить дома. Да еще – любоваться чужими шедеврами, застывшей музыкой анфилад и контрфорсов. Я видел столько маленьких городов за эти годы! Тебе бы они понравились. Точно понравились бы. Но Сен-Бьеф – все-таки прекраснейшее место на земле. Теперь, когда глаза мои чисты от суеты мира, я вижу это как никогда раньше. Благодарение судьбе, подарившей мне последнюю осень. Я бы не хотел уходить весной или летом, когда жажда жизни пьянит и бурлит в венах. Зима? Слишком тоскливо и безнадежно. Осень же тает на губах, как спелая вишня девичьего поцелуя. Самые красивые девушки мира – здесь, в Сен-Бьефе. Ты не согласен? Тогда вспомни Люси. Нашу милую кузину Люси… Помнишь? Ты хорошо ее помнишь, Жан? За все эти сорок лет не было, кажется, ни одной ночи, когда бы я не просыпался в звериной тоске по блеску ее глаз, ярких, как море у скал Эрбийон в летний полдень. В каждой светловолосой девушке, мелькнувшей в толпе, я видел ее – мою Люси. Не нашу! Только мою. А впрочем, что я тебе говорю? Ты все знаешь сам, не так ли?
Твой Жак.
Господин Легран,
Благодарю за копии уголовных дел, предоставленные по моему запросу. В настоящее время рано говорить с полной уверенностью о каких-либо закономерностях по этому делу. Тем не менее, выводы, к которым вы пришли, небезосновательны и будут рассмотрены мной как подтверждение выдвинутой теории. В настоящее время активно ведется следствие, и до его окончания я не имею права разглашать какие-либо обстоятельства дела, в том числе и те, которыми я руководствовался. Вам же рекомендую уделять возможно большее внимание изучению классического и современного права, что, безусловно, окажет большую пользу при поступлении в университет.
С уважением, Пьер Мерсо.
Сентябрь. Часть первая
Дорогой Жан,
Вот и наступила осень. Как же это банально. Как прекрасно. Есть ли что-то банальнее и прекраснее осени, если она – последняя? Мне все же пришлось свести знакомство с местным врачом, чего я всеми силами хотел избежать. Старик Годуа, лечивший еще наших родителей, давно отправился в мир иной, после него в Сен-Бьефе сменился не один доктор, но практика здесь небольшая и невыгодная. Помнишь, ты шутил, что на сен-бьефцах честолюбивый врач карьеры не сделает? Они, мол, слишком прижимисты, упрямы и деловиты, чтобы позволять себе такую роскошь как болезни.
Доктор Мартен из нового поколения эскулапов, что лечат прохладными ваннами и обтираниями, пешими прогулками и диетой. Впрочем, врач он неплохой. Узнав диагноз, заверил меня, что сделает все возможное, и доказал это на деле: без лишних рассуждений назначил мне морфин и ванны с камфарой. Разумеется, не прохладные. Мы с удовольствием перемыли кости доброй половине Сен-Бьефа, так как милейший доктор поначалу счел и меня приезжим. Да и могу ли я называться местным жителем после стольких лет на чужбине? Полагаю, все же – да. У всех сен-бьефцев к крови примешивается изрядная доля морской воды и кальвадоса, я не исключение. В окопах мне снились облитые сливочно-розовой пеной сады и отблески солнца на жемчужно-сером граните скал Эрбийона. И Люси, разумеется. Всегда – Люси. Сладчайшее из яблок раздора, боль моя непреходящая…