Трандуил простонал громче и выгнулся навстречу. Эру предусмотрел всё; и это острое, безумно сладкое чувство внутри — тоже. Мелькнувшую мысль о том, кому еще дарил наслаждение Спок, синда погасил в самом зародыше. В самом деле, теперь это было неважно — как и любой, кто попадал в Лихолесье, он не мог покинуть пределов этих земель без слова короля. Исключение — гномы, но гномы — всегда исключение.
Спок надавил сильнее, и Трандуил вскрикнул, бесстыдно подаваясь вперед. Взгляд, ласки —более похожие на попытки оставить клеймо; и пальцы внутри, — всё это заставило вспомнить юность, что проходила в весьма опасное время, и захватывающее чувство абсолютной свободы.
- Сильнее! - потребовал синда.
И Спок, тяжело дыша и звериным движением стряхивая с ресниц и волос капли пота, касался любовника еще глубже и откровеннее. Срывая с его губ быстрые поцелуи и громкие стоны, дикарь в нем украшал гибкое тело отметинами и следами несдержанности. Наконец, закинув длинные ноги возлюбленного на талию, Спок притерся членом к влажным от его смазки ягодицам и замер, загнанно дыша.
Трандуил прикрыл глаза. Если до этого он не понимал возлюбленного, его резкости и — одновременно — его бережности, то теперь все как будто встало на свои места. Спок, будто дикий зверь, ждал ласковой направляющей руки. Трандуилу доводилось приручать диких жеребцов, и даже лося ему удалось приручить… Хватило движения ресниц, несдержанного прикосновения языка к губам и небрежного касания пальцами острого уха — уши у любовника оказались едва ли не чувствительней его собственных.
Синда уверился в своей власти, но в следующий миг невольно вскрикнул. Боль не была сильной, однако, изнеженный грубоватыми ласками, он не смог удержаться.
И это было изумительно.
Спок уже не мог мыслить, он существовал лишь как оголенный нерв, чувствовал лишь себя и возлюбленного как продолжение одного совершенного существа. Его вели воспоминания предков: гулкое эхо мембранных музыкальных инструментов, воинственный клич погребенных веками собратьев, злой рокот песчаной бури.
Спок сжимал бедра своего adun******, цепляясь через него за реальность, где он сжимал в кулаке длинные светлые пряди возлюбленного, который был одновременно чужим и своим, где тот дышал для него. Спок вбивался в вверенное ему тело, и их общий ритм — некогда опошленный всеми разумными расами — создавал древнюю музыку, что была идеальна, как жизнь в изначальном ее проявлении.
Трандуил глухо выдохнул. Первая боль ушла; ее место заняло незнакомое, но сильное чувство. Тело реагировало быстрее своего обладателя, и синда невольно выгибался навстречу несдержанным движениям. В такие моменты, казалось, нутро сводило от напряжения и наслаждения, а Спок даже негромко рычал. Совершенно дикое существо, которое будет приятно приручить… и больше никуда не отпускать. И, возможно, даже оседлать. Не сейчас, позже…
Трандуил почувствовал, что любовник склоняется над ним, касается пальцами губ. Не очень понимая, чего тот добивается, синда коснулся его пальцев языком.
Спок яростно оскалился, чувствуя волну дрожи, прошедшую по телу от чувствительных пальцев до жарко стесненного возбуждения. Отстранив пальцы от губ Трандуила, он прижал их к лицу возлюбленного в ритуальном жесте:
- Ashayam … - еле слышно прохрипел он, морщась, словно от боли, - ashayam, kal’uh? Kal-if-farr…*******
Трандуил услышал грубоватую речь и понял только то, что возлюбленный обращается к нему на своем родном наречии. Очевидно, в момент близости он не осознает, на каком языке говорит. Это было так понятно и так простительно… Но что бы он ни говорил, это лучше всего свидетельствовало о его чувствах. Мыслилось плохо, поэтому Трандуил только вскинул взгляд и загнанно выдохнул:
- Ye, meleth nin…********
Судя по интонации, Спок о чем-то спрашивал или просил, и отказать ему было решительно невозможно.
Трандуил и сам не понимал сейчас, на каком языке говорит, ибо они говорили на древнейшем языке — языке тела, но Спок склонился ниже, глаза в глаза, и Трандуил с легким удивлением ощутил, что тот пытается обратиться к нему по осанвэ. Грубовато и неловко, как и любой, в ком нет чистой эльфийской крови.
И Трандуил позволил. Открыл разум так же, как до этого открыл объятия.
Спок со вздохом облегчения вошел в разум возлюбленного. Он пытался быть осторожным, однако его состояние не располагало к привычному процессу мелдинга, и, возможно, из-за этого он был несколько груб. Где-то на периферии сознания Спок чувствовал, как касается губ Трандуила в благодарном поцелуе и продолжает двигаться в нем медленнее и глубже. Однако все его существо было сконцентрировано на динамичном разуме adun, на том, как он отзывчиво стремится к его собственному разуму. Вулканец наслаждался сплетающейся связью, усмиряющей его желание слиться с избранником навечно, скрыть его от посторонних глаз.
Трандуил распахнул глаза шире. Осанвэ ощущалось много полнее, чем он ожидал от полуэльфа, но совершенно не так, как он привык. Он чувствовал Спока, ощутил горячий жар, что так захватывал любовника. Отдельно мелькнули какие-то мысли — Трандуил не заметил, что именно, но в них отчетливо билось одно — «мой». Даже с супругой Трандуил так близко не был, а теперь… Вполне вероятно, что это от неожиданности и странноватого осанвэ — не слишком мощного, но какого-то незнакомого. Образы тоже не были знакомы, но, похоже, для Спока эта связь имела большее значение — синда ощутил в нем все то, что и сам чувствовал, когда надел кольцо на указательный палец девы из нолдор. И пусть позже он сам же освободил ее от супружеской клятвы — взаимно.
- Спок, - Трандуил и сам не понимал, сказал это вслух или передал.
Движение ослабло, зато теперь еще горячее чувствовались пальцы, еще теснее объятия.
Спок ощущал отклик, и это поражало и восхищало его. Он начинал осознавать происходящее: сознание медленно, но верно возвращалось, однако кровь все еще горела и болезненное возбуждение не отпускало его. В какой-то момент возлюбленный мысленно воззвал к нему, его разум полностью охватил Спока, поглощая, словно пески пустыни, и вулканец откликнулся, медленно и неохотно разрывая связь разумов. Впрочем, сейчас это было неважно, иная связь уже образовалась, становясь прочнее с каждой секундой, и Спок уже чувствовал Трандуила, как самого себя.
Синда прикрыл веки, но взгляд уже не был нужен — даже с закрытыми глазами он мог ощущать, чувствовать, понимать… Следовало признать, что Спок вторгся в душу гораздо раньше, а теперь произошло лишь то, что было правильно и нужно. Никогда не считавший законы и обычаи нолдор чем-то важным, синда только теперь понял, о чем говорили те, кто видел Свет Древ. И это понимание одновременно ошеломляло и успокаивало. И если крохотная часть души возмущалась тем, что его покоряют, то теперь это чувство растворилось без следа — он чувствовал Спока, его эмоции, его чувства, и делился своими.
И теперь медленного движения уже стало мало. Хотелось, чтобы как в заклинательных песнях: когда вместе с голосом раскрывается, взвивается душа, вместе с Музыкой — сердце. И Трандуил сильнее сжал руку на запястье Спока, приказывая и одновременно умоляя о большем.
Движения стали быстрыми и резкими, Спок никак не мог утолить телесный голод. Будучи в полусознании, он нежил Трандуила и одновременно истязал откровенными ласками, мысленно поражаясь, как эмоции и ощущения adun ярким и чувственным эхом отдаются в его теле. Сомкнув губы на остром кончике покрасневшего уха, Спок шумно выдохнул и тесно прижался к Трандуилу, так, что его возбужденная плоть обжигала прохладную кожу вулканца.
Эльф горячо и невыдержанно простонал — это было еще острее, еще невыносимее, чем он мог себе представить. Тяжелое естество внутри; сильные руки, сжимающие плечи; теплый язык и страстное, одно на двоих, дыхание. Нежные пальцы, что временами касались губ и чувствительных сосков; короткие волосы, что так щекотно и ласково щекотали висок и шею… Трандуил вскинул ноги выше, надавив любовнику на спину, хотя в этом не было необходимости — Спок чувствовал его и без этого.