Слуа не выдержал:
— Можно помолчать пару минут?
— А не надо было мне рот затыкать! — не осталась в долгу девушка. — Я же никого не трогала! Я просто шла и разговаривала, а…
— А здесь надо постоять и помолчать!..
— Но почему?! Что я такого сказала?!
Вместо ответа Рэй наклонился и, подобрав с земли обглоданную лесом сухую ветку, кинул ее в сторону, метя между двумя деревьями. До бурой стены сучок не долетел, раздался чуть слышный свист — Элиаш, которому он резанул по ушам, поморщился — и ветка осыпалась на землю мелким крошевом.
— А открывашку я взял только одну, — мрачно, будто это что-то объясняло, резюмировал Рэй.
— А говорить почему нельзя? — не успокаивалась Летисия.
— Настройку собьешь своими воплями — и идти никуда не придется, здесь ляжешь.
Дриада нахмурилась:
— В смысле?
— В прямом, — хмыкнул мужчина, но объяснять ничего не стал.
Похлопал себя по карманам и извлек крохотный цилиндрик. Проведя кончиками пальцев по его поверхности, слуа сжал его в ладони, и из стержня вырвался поток света, образовав черный полупрозрачный экран, из которого послышался какой-то гомон.
Рэй удивленно нахмурился:
— Дин? Все в порядке?
Перекрывая непонятные крики, над поляной разнесся молодой прерывающийся голос:
— А… дядя… Это ты… Я сейчас… Немного… За-нят.
— Ты опять на ринге?
— А-га! — в голосе прозвучала ничем не прикрытая радость.
— Картинку включи, — хмыкнул брюнет. — Я хоть посмотрю.
— Пять… минут!
— Дыхание не срывай, — ровно посоветовал слуа.
На миг наступила тишина, прерываемая лишь невесть откуда раздающимися выкриками, а потом черный экран расцвел всеми цветами радуги. Впрочем, разглядеть на нем, что происходит, было невозможно: весь передний план занимала фигура какого-то постоянно движущегося парня.
— Дин, сдвинь картинку, мне ничего не видно.
— Дядя… ты… до-стал, — теперь было видно, что отвечает именно тот, кто заслонил экран. — Знаешь… На ринге… со жряком… мне… как-то… не удобно… Заниматься тобой…
Летти охнула, прикрыв рот ладонью, а Элиаш удивленно нахмурился — не всерьез же этот неизвестный говорит о ринге со жряками?!
— Не умничай, — скривился слуа. — Я в твое время…
— Ага — а-га, — перебили его, — в твое время… и небо было… синее… и вода… мокрее… и лес… не такой… хищный… И вообще… Нынешнее поколение… молодежи… распустилось… Они не слушают… старших… и… не почитают… богов… Это поколение… будет… последним… Плавали… знаем!.. — но уже в следующий миг парень хлопнул себя по бедру, и картина сместилась, открыв взорам наблюдающих огромную арену, чьи стены были сплетены из уже знакомых лиан.
Впрочем, эти самые стены были с вару высотой, а над ними клубился сероватый туман, виднелись какие-то фигуры и раздавались голоса. Но это по краям. А в центре…
— Ой… Его же сейчас убьют… — потерянно выдохнула Летти, разглядев, как кружится по арене молодой обнаженный до пояса парень, раз за разом уходя от ударов взбешенного жряка.
— Вот еще, — фыркнул Рэй, не отрывая взгляда от увиденного. Ноздри его хищно раздувались, да и сам слуа сейчас походил на изготовившегося к прыжку зверя.
Жряк вновь и вновь кидался на сражающегося, а юноша легко, словно играючи, уходил от ударов. Впрочем, некоторые атаки уже достигли своей цели: на плече у бойца запеклась кровь, но тот словно и не замечал раны — кинжалы в его руках вновь и вновь находили цель, жаля жряка: пятачок зверя был перепачкан кровью, а искры на иглах едва виднелись.
— Самоубийца, — мрачно буркнул эльф.
На это замечание Рэй ничего не ответил, покосился на парня и вновь отвернулся к экрану.
Впрочем, за это время он кое-что все-таки упустил: новый рывок, новый удар жряка, и сражающийся сломанной игрушкой отлетел к стене арены… Летти испуганно зажала руками рот, она слишком хорошо знала, что после таких ударов уже не встают…
На некоторое время повисла тишина, а затем невидимые зрители за стеной вновь взорвались криками. Жряк был уже близко от упавшего, еще немного, и он разорвет неподвижное тело…
Но за мгновение до того, как это произошло, боец зашевелился… а потом одним прыжком, одним рывком ушел от удара, успев метнуть кинжал. Тот вонзился прямо в глаз жряку, но зверь и не заметил этого…
Чудовище пронеслось к стене, замерло, тяжело дыша и пуская искры по шкуре, а раненый на миг сжал челюсти и, сплюнув кровь на вытоптанную за время боя землю, хрипло обронил: