— Я даже не знаю, — Олли поскреб макушку, — как ты вообще найдешь ее?
— Над этим вопросом я подумаю.
— Ну уж нет, — возмутился Олли, мотая головой. — У тебя нет плана, а ты хочешь, чтобы я ушел? Бросил сестру? Ни за что!
— У тебя тоже нет плана, — напомнила я ему. — К тому же у меня есть вот это.
На ладони со вспышкой материализовался клинок. Я приставила его к горлу Олли, и тот поднял руки, широко раскрыв глаза от неожиданности.
— Спокойно, Эми, — протянул он, косясь на лезвие клинка. — Так к чему ты, эм-м, клонишь?
— К тому, что ты умрешь, — пояснила я. — И часа не продержишься здесь, безоружный и в этом нелепом наряде. У меня же есть оружие, я умею им пользоваться и, скажем так, влилась в толпу.
— Хорошо, — проворчал Олли, мягко накрывая мою руку своей лапой и отводя клинок в сторону. — Согласен.
Я вдруг сообразила, как долго мы разговариваем. Джелия, должно быть, уже заметила пропажу одной из горничных.
— Тебе пора отсюда убираться. — Я подошла к окну, распахивая его. — Обещаю, не подведу.
Я оглянулась на Олли. Он медленно кивнул. Подойдя ближе, ткнул лохматым пальцем мне в грудь.
— Даю тебе время до завтрашней полуночи, — прорычал он. — У Бескрылых есть секретный туннель в Королевских садах. Если к тому времени не придешь туда вместе с моей сестрой, придется вернуться к плану «А»…
— Притвориться женщиной?
— Ты все шутишь, — поморщился Олли, — а я серьезно.
— Знаю-знаю. Я не облажаюсь.
— Спасибо, — тихо сказал он, стоя рядом. — Ты первый добрый человек, которого я встретил со времен правления Дороти.
Олли поднялся на носочки и нежно клюнул меня в щеку. А потом выпрыгнул из окна, с легкостью схватился за ветку ближайшего дерева и перескочил в густую крону, исчезая во тьме искусственной ночи.
Хватит ждать. Когда-то я пообещала себе, что помогу Олли. И сейчас у меня появился шанс.
33
Первым пунктом моего плана было закончить оставшиеся на сегодня дела. Джелию я отыскала в банкетном зале: стоя на четвереньках, она отмывала пол от грязи. Обычно в зале из-за огромных окон было очень светло, но сейчас, когда Страну Оз окутала ночь, Джелии пришлось убираться при свечах. От этого картина выглядела еще более унылой. Я глубоко вздохнула и уловила исходящий от нее запах дохлой мыши — достаточно сильный, чтобы почувствовать себя нехорошо, — и только потом поплелась к горничной, с трудом переставляя ноги.
— Астрид! — воскликнула она, поднимая взгляд. — Куда ты запропастилась?
— Приболела, — ответила я. — Живот…
— Так ты не сможешь вновь стать младшей фрейлиной, — упрекнула меня Джелия.
— Прости, — взмолилась я, хватаясь за живот. — Но лучше отдохнуть, чем прямо перед вечеринкой вывернуть содержимое желудка на только что вычищенные ковры нашей принцессы, ведь правда?
Джелия склонила голову, понимая, что в моих словах есть смысл. Она улыбнулась, и я заметила маленькое пятнышко красной помады, оставшееся у нее на зубах. Мне стало еще больше ее жаль.
— Ладно, — согласилась Джелия. — Но завтра ты нам нужна. Свежая и отдохнувшая. И никаких отговорок.
Из банкетного зала я вышла, согнувшись пополам, и выпрямилась, только когда убедилась, что никто не смотрит. Однако в комнату, как послушная заболевшая служанка, я не пошла. Вместо этого я направилась на солнечную террасу Дороти. Я запомнила расписание всех горничных и знала, что сегодня на террасе уже прибрались. Кроме того, была точно уверена, что комната, созданная специально для солнечных дней, во время искусственных солнечных затмений, как всегда, будет абсолютно пуста. И все же подошла я осторожно, захватив по пути метелку для пыли. На этот раз, если меня вдруг поймает Волшебник или кто-то еще, у меня будет благовидный предлог: просто в очередной раз смахиваю пыль с магического артефакта.
В лунном свете терраса выглядела зловеще. Некогда пестрые шезлонги, казалось, потеряли краски, словно в комнате побывал мебельный вампир. Цветы в дюжине букетов — Дороти требовала, чтобы их меняли каждую неделю, — поникли, будто солнце ушло навсегда. Как я и надеялась, здесь никого не было. На цыпочках я пересекла комнату и подошла к волшебной картине. На этот раз на ней пестрело огромное маковое поле, раскинувшееся под ночным небом. Неудивительно, что картина казалась прекрасной, — это была единственная вещь на террасе, которая не выглядела выцветшей.