Индиго была подавлена, в голосе звучала грусть. Грусть, возникающая, когда печалишься о том, чего никогда не сможешь вернуть. Когда даже на злость уже не хватает сил. Неужели все в Стране Оз теперь в таком же состоянии? Если да, то в этом месте, должно быть, просто чудовищно жить.
— Идем. — Я поднялась и отряхнулась. — Мы же собирались в Изумрудный город.
Запрокинув голову, Индиго смотрела в небо, будто ждала какого-то знака. А когда же все-таки солнце начнет клониться к горизонту? Оно светило все так же ярко, как и в начале нашего пути, хотя, казалось бы, давно миновали целые сутки, что уж говорить об одном вечере.
— Не уверена. — Индиго отозвалась не сразу, продолжая глядеть в небо и обращаясь скорее к себе самой, чем ко мне. — Честно, я уже ни в чем не уверена. Не знаю даже, зачем туда иду. Скорее всего, нас поймают еще по пути. У нее везде есть глаза и уши.
Индиго тяжело вздохнула, но все же последовала за мной.
— Ты спрашивала, почему жевуны соглашаются добывать магию, — вновь подала она голос. — Почему не пошлют Глинду с ее машиной куда подальше.
— Ага, было бы интересно узнать. Возможно, глупо с моей стороны…
— Глупо, — подтвердила Индиго, прожигая меня раздраженным взглядом. — Думаешь, у них есть выбор? Я, знаешь ли, сама была среди тех ребят, день и ночь скачущих на качелях. Но сбежала. Теперь у меня нет ни дома, ни семьи, и я не представляю, как жить дальше. Если попадусь, меня убьют. Вот тебе и причина, ясно?
— Прости, — пробормотала я в ответ. Мне действительно было жаль. — Я не знала.
— Когда доберемся до Изумрудного города, найдем колдунью, которая сможет отправить тебя домой. И знаешь, я отправлюсь следом. Хуже, чем здесь, не может быть нигде.
Индиго увидела это создание первой.
— Что за черт? — выдохнула она, застыв посреди дороги как вкопанная.
Впереди раздался пронзительный нечеловеческий вой, а в ответ — писк Звездочки. Я ускорила шаг, пытаясь разглядеть источник шума… Но лучше бы никогда этого не видела! В паре шагов от нас у края дороги стоял столб, к которому было привязано нечто. Мохнатое. И издающее душераздирающие вопли.
— Обезьяна, — прошептала Индиго.
Несчастное создание болталось на столбе вниз головой, привязанное за лодыжки толстой веревкой. Впрочем, обычной обезьяной назвать его было сложно — облаченное в брюки цвета хаки с веселенькими красными подтяжками и кожаные мокасины, оно напоминало мне юного модника-гимназиста.
Несмотря на наряд, вид у обезьяны был не лучший. Очевидно, она мучилась от боли: налитые кровью глаза полузакрыты, взгляд расфокусирован. Губы пересохли и потрескались, грязная шерсть свалялась. На нас обезьяна не смотрела. Уверена, она даже не замечала гостей. Но еще достаточно соображала, чтобы продолжать мучиться и кричать.
Индиго бросилась к ней. Когда я подошла, она уже опустилась на колени и читала табличку, прибитую к столбу в паре сантиметров от земли прямо под обезьяньей головой.
«За преступную дерзость сия Обезьяна приговаривается к официальному исправлению поведения. Не трогать. Королевский указ принцессы Дороти».
— Преступная дерзость? — злобно прошипела я. — Теперь это преступление?
Индиго будто парализовало. Она ничего не ответила. По крайней мере я здесь и могу помочь несчастному созданию.
— Бедная маленькая обезьянка, — ласково произнесла я. — Давай-ка снимем тебя отсюда.
Я хотела развязать пленницу, но мне в руку вцепилась Индиго, пытаясь остановить. Она вся дрожала.
— Нет! — выпалила жевунья. — Мы не можем.
— О чем ты? Нельзя же просто так взять и оставить беззащитное животное висеть привязанным к столбу. Ты только взгляни на нее! Я удивлена, что она до сих пор жива. Что за идиотизм, черт возьми? И это Дороти называет исправлением поведения? Да что здесь вообще творится?
— Придется ее оставить. — Индиго с сожалением покачала головой. — Если ослушаемся, навлечем на себя беду. Я такое уже видела…
Жевунья подняла на меня полный слез взгляд, и вместе с ним пришло понимание: когда-то подобное уже произошло с кем-то из ее близких.
— Добро пожаловать в Страну Оз. — Ее голос дрогнул.
А потом Индиго поднялась с земли и отряхнулась. Всего секунду назад казалось, она готова разрыдаться, но вот ее лицо вновь исказил привычный полуоскал.
— Ну все, идем. Забудь, что вообще ее видела.