Разочарованная собой, я вывалилась из комнаты и направилась на встречу с Джелией. Мы договорились, что она поможет мне разобраться в моих новых обязанностях младшей фрейлины. Когда я нашла девушку в банкетном зале, она была ужасно рассеянна. Никогда еще не видела Джелию такой. Из прически выбивались непослушные пряди, улыбка до сих пор сияла, только больше напоминала оскал. И от нее нереально воняло. Джелия до сих пор носила в кармане фартука трупик несчастной мышки, и тот, видимо, начал уже разлагаться, окутывая девушку омерзительным, тошнотворным ароматом гниющей плоти. А что хуже всего — разговор Джелия начала с новости, что у нас поменялись планы. Меня уже успели понизить. Я не очень поняла, что она чувствовала, когда заявила:
— Астрид, после вчерашнего фиаско принцесса решила, что ты не подходишь для этой работы.
Сердце у меня сжалось. Я первый и последний раз расчесывала Дороти волосы, первый и последний раз была в королевских покоях — так близко, на расстоянии удара. Я упустила лучший шанс прикончить ее? Неужели Дороти как-то догадалась, что я собираюсь сделать? Все вернулось к отправной точке: подобраться к Дороти невозможно, весточки от Ордена нет, Пит исчез. Я что, застряла тут навечно, брошенная Орденом, и скоро окончательно превращусь в Астрид? Со временем я перестану бояться и подхвачу от других горничных болезнь «Восхищаемся Дороти». Эми окончательно исчезнет, и я стану лишь еще одной пустоголовой горничной, застрявшей в месте, гораздо ужаснее и скучнее Канзаса.
Пришлось вернуться к своим наискучнейшим обязанностям: драить полы, подметать, убираться, стирать бесконечный поток клетчатых нарядов, которые Дороти никогда не надевала, могу поклясться. А сразу после обеда солнце внезапно село.
— Это из-за вечеринки, — пояснила во время перерыва одна из горничных. — Ее Высочеству нужно хорошенько отдохнуть и восстановить красоту перед важным днем. Мы должны радоваться, что она вообще перевернула Великие Часы.
День — или, наверное, ночь — продолжался. Вернувшись к работе, я почувствовала все нарастающую злость. Вчера меня вывела из себя Дороти и ее безумное поведение. Сегодня же бесили люди, которые убедили меня в том, что план по уничтожению Дороти хорош, — Гламора, Герт и особенно Нокс — и бросили мучиться в этом жутком месте, где даже не светит солнце. Интересно, они вообще за меня не волнуются? Как долго еще, по мнению Ордена, нужно будет это терпеть?
Пока я ожесточенно протирала лампы в читальне Дороти, в комнату вошла Джелия, от которой все еще противно пахло.
— Время нести Страшиле ежедневную порцию сена, — сказала горничная, держась на расстоянии. Видимо, понимала, какой мерзкий запах ее сопровождает. — Справишься?
Я согласилась. Страшилу я не видела с той самой первой ночи. Он заперся в своей лаборатории, трудясь над совершенно секретным экспериментом, над лучшей своей работой, если верить словам Волшебника. Горничные ежедневно по очереди таскали наверх тюки сена и оставляли их у дверей комнаты. И тюки эти уже начинали скапливаться. Я представила себе Страшилу, который уменьшился и похудел, и вздрогнула.
Тюк оказался тяжелым, но мне было приятно делать что-то другое, помимо вытирания пыли. Когда я добралась до середины лестничного пролета, который вел в комнату Страшилы, проволочная ручка уже сильно давила на ладонь, и та ныла, а спина покрылась испариной. Поднявшись наконец по последней лестнице, я уронила тюк на пол, решив просто катить его весь оставшийся путь. Тогда-то я и заметила неладное.
У двери в комнату Страшилы стояла очень малорослая темноволосая горничная и возилась с дверной ручкой. Я ее не узнала. Новенькая? Разве ее не предупредили, что в покои Страшилы нельзя входить без разрешения? Оставив сено, я кинулась в конец коридора. Если Страшила вернется, эта дамочка станет его новым экспериментом. Упаси Господи! Я и так за эту неделю насмотрелась на всевозможные пытки.
— Эй! — шикнула на нее я. — Ты что творишь?
Служанка испуганно повернула голову, и я замерла в нескольких футах от нее. Да это же вообще не горничная, а обезьяна, неуклюже замаскировавшаяся горничной. И даже не женского пола, пусть и в женском наряде. Это Олли! Лицо его больше не было изможденным и покрытым волдырями, а на истертых запястьях отрос мех. Он слегка потолстел. И теперь носит платья?
— Я на специальном задании Страшилы, — рыкнул на меня Олли. — Иди убирай в другом месте.
Я с уверенностью могла сказать: он лжет. Олли вернулся к своим манипуляциям с ручкой, и буквально секунду спустя дверь со щелчком распахнулась. Обезьяна вразвалочку вошла внутрь, совершенно не волнуясь, что ее поймали на взломе.