Она откашлялась.
— Итак... что вы обычно делаете, чтобы расслабиться после трудного дня? — спросила она.
По его взгляду она поняла, что он опять собирается дразнить ее.
— Что ж... Я нахожу, что флирт с приятной женщиной очень расслабляет.
— Тогда вы должны скоро растаять от удовольствия, — сказала она.
Он быстро взглянул на нее.
— Я уже чувствую, что таю. А что вы делаете, Ева, чтобы расслабиться?
— О, читаю, шью, готовлю... — ответила она спокойно. А потом, взмахнув ресницами, продолжила: — Занимаюсь любовью...
— Интересно. Я всегда находил, что акт любви имеет противоположный эффект, — пробормотал он, затем сделал еще один глоток виски, наслаждаясь ее волнением. — Но, вероятно, женщины чувствуют по-другому...
Она пожала плечами.
— Мужчина и женщина не так уж сильно отличаются друг от друга.
— Милая, судя по всему, вы не блистали на уроках биологии в старших классах, — весело заключил он.
Он попал в самую точку. Нередко мать забирала Риган с уроков, опасаясь введенного в школах курса сексуального образования.
— Я получила скорее классическое, чем естественно-научное образование, — пояснила она, — и я имела в виду равные сексуальные потребности и желания.
— Равные, но различные, — согласился он. — Я не думаю, что мои сексуальные фантазии такие же, как и ваши.
Это звучало так самодовольно, что ей немедленно захотелось уколоть его.
— Вряд ли ваши более изобретательны, чем мои!
Он даже поперхнулся виски.
— Если я расскажу вам о своих фантазиях, вы мне расскажете о своих? — Она ничего не ответила, и он спросил: — Вы играли в детстве в докторов и медсестер?
— Я была единственным ребенком.
— Ну и что? Наверняка у вас был какой-нибудь милый соседский мальчик, который предлагал спрятаться в ближайшем чулане с его игрушечным стетоскопом и карманным фонариком?
— Если бы такой нашелся, то остался бы без головы.
— Так вы были сердитой, самоуверенной маленькой девочкой? — поинтересовался он.
— Я была очень послушной, с ангельским характером, — сказала она тоном, который не оставлял сомнений в том, что все было как раз наоборот. — Но моя мать была очень бдительной в вопросах семи смертных грехов.
— И тем самым не давала вам шанса стать другой, — заключил он.
Она слегка пригладила кончиками пальцев свое платье.
— Немного помялось? — Он проводил взглядом ее движение.
— О, ничего страшного, я потом отглажу его. Люблю этим заниматься, — сказала она.
— И холите свои золотые крылья?
— Никаких крыльев, — прервала она его, — но иногда я беру с собой вилы.
— Вы — опасная женщина. Наверное, я должен был сначала обыскать вас на предмет оружия.
— Вы можете сделать это сейчас. И, кроме того, я не собираюсь направлять свое оружие против вас.
— Даже если я попрошу? — Рассмеявшись, он посмотрел в сторону обеденного стола, на который Пьер уже поставил бутылку шампанского в серебряном ведерке для льда. — Похоже, Пьер уже готов нас угощать своими яствами.
Возле овального стола стояли два элегантных кресла, верхний свет был приглушен, а колеблющееся пламя свечей отражалось на полированном дереве. Белоснежные салфетки, сверкающее столовое серебро, хрусталь. Букет бледно-розовых роз в стеклянной вазе ручной работы дополнял картину.
Адам последовал за Пьером на кухню. Когда он вернулся, Риган все еще стояла возле кресла у стола, ее лицо слегка порозовело. Когда он приблизился, она отодвинула стул и пригласила его сесть.
— Узурпируете мои обязанности джентльмена? — пробормотал он, улыбнувшись, а Риган положила ему на колени салфетку, лежавшую около его тарелки. — Я думал, что это я буду обслуживать вас, — добавил он.
— Надеюсь, вам понравится, что вас балуют, — сказала Риган, разжимая пальцы и кладя что-то поверх его салфетки.
Он взглянул вниз.
— По-моему, вы ошиблись, Ева. — Он поднял комок черных кружев над столом, раскачивая его на пальце.
— Вовсе нет, — отвечала она.
— Вы меня дразните! — сказал он не то с осуждением, не то с одобрением. Он покрутил кружевной комок на согнутом пальце. — Тогда что это? Какая-то разновидность кулинарной приправы, да?
И она увидела, как он уронил маленькие черные трусики на свою тарелку с золотым ободком и взял вилку.
— Должен отметить, что они выглядят довольно аппетитно. — Адам начал наворачивать на вилку шелковую материю, словно это был какой-то экзотический вид макарон.
— Адам, нет! — воскликнула Риган, зажав ладонью рот, чтобы сдержать смех. Она даже не могла предположить, что он с таким чувством юмора отнесется к происходящему.