— Спокойно, Джордан, не кипятись! Что тебе стоит немного, — Эймос сделал неприличный жест, — скажем так, поиграть с ней?
— А если я не хочу с ней «поиграть»?
— Что ж, — пожал плечами Гриффин, — вольному воля. Никто тебя не держит, можешь спокойно развернуться и ехать домой, послав к чертям все наши планы…
— И золото тоже, — добавил Эймос.
— Еще бы, его ведь там целые тонны, тащить неудобно, стоит ли связываться, — съязвил Гриффин.
— А красивая, черт побери, была идея! — мечтательно произнес негр. — Ты-то что собирался сделать со своей долей, Гриффин? Надеюсь, поделился бы с мамочкой? Для нее наверняка золотишко оказалось бы нелишним!
— Бедная мама! — притворно вздохнул паренек. — Она ведь столько лет только и делала, что обо мне заботилась, а я даже не смогу ее как следует отблагодарить!
— Прекратите! — Джордан решительно скрестил руки на груди. — Я знаю, вы хотите сказать, что, когда мы были почти у цели, из-за моего упрямства… Не выйдет, господа! Я не стану «сидеть» с какой-то малолетней дикаркой, которая, поди, и сама-то толком не знает, как это делается!
Жоли прижалась плотнее к Джордану. В долине уже было темно, и на небе ярко горели большие звезды. Положив голову Джордану на грудь, она слушала ровное биение его сердца. Этот звук был таким успокаивающим, таким убаюкивающим…
Сам же Джордан чувствовал себя весьма неуютно. И так он уже достаточно поступился принципами, позволив этой чертовке лежать рядом с ним. Но «сидеть» с ней он не станет и за все золото мира! Он будет терпеть эту дуреху, пока их поход не закончится, но потом сразу же пошлет ее ко всем чертям.
Джордан скосил на Жоли глаза из-под полуопущенных ресниц. Ворот его рубахи был распахнут, и там, где разметавшиеся по его груди волосы девушки касались кожи, он ощущал приятное щекотание. Джордан с трудом преодолевал искушение дотронуться до этих мягких шелковистых волос. Сквозь ткань рубашки он чувствовал прикосновение губ Жоли. Девушка явно наслаждалась их близостью. Самому же Джордану сейчас хотелось оказаться где-нибудь за тысячи миль отсюда.
— Жордан, — вкрадчиво прошептала Жоли, — неужели я тебе совсем-совсем не нравлюсь? — Ее пальцы теребили пуговицы его рубашки.
Джордан накрыл ее руку своей и предостерегающе сказан:
— Мой тебе совет, крошка, — не играй с огнем! Ты еще мала, девочка, чтобы играть в такие игры!
Жоли подняла голову. Ее зеленые глаза светились невинным огнем любопытства.
— «Не играй с огнем»? Что это значит?
Отодвинув девушку, Джордан заложил руки за голову и пристально посмотрел на нее.
— Это значит, не приставай ко мне, если не хочешь неприятностей, — терпеливо объяснил он. — Понятно?
— Понятно… — разочарованно протянула Жоли. — Почему ты не сказал этого раньше? — В зеленых, преданно смотревших глазах светились отсветы костра.
— Зачем говорить — и так ясно. Ложись-ка спать, Жоли! Скоро уже рассвет, а назавтра у нас куча дел.
— 'Axah. — Жоли снова легла рядом с Джорданом, прижавшись к нему словно ребенок. Рукой она стала гладить его по подбородку. Как знать, может быть, он и прав… Пожалуй, не стоило вообще заключать с ним эту сделку.
Жоли не любила долго биться над неразрешенными вопросами. Приподнявшись на локте и посмотрев на Джордана, она спросила у него напрямую:
— Значит, о нашем договоре можно забыть?
Джордан устало посмотрел на девушку — вот же свалилась на его голову! И угораздило же Гриффина выкрасть ее из племени!
— Нет, — рассеянно проговорил Джордан. — Я по-прежнему прошу тебя проводить нас к сокровищам, а я… скажем так, постараюсь обращаться с тобой поласковей.
— Я провожу вас к нему, Джордан, если ты хочешь.
— Хорошо. — Голос Джордана стал чуть теплее. — Забудь, что я тут сгоряча наговорил тебе.
— Ради Бога, дайте же поспать, голубки! — недовольно проворчал со своего места Эймос. — Воркуют, воркуют, воркуют — как, скажите на милость, здесь уснешь?!
— Скажи ей, — пробурчал в ответ Джордан. — Сам, между прочим, настоял на этой дурацкой сделке, сам теперь и терпи все это!
— Да замолчите вы все! — донесся голос Гриффина. — Просто не отвечайте ей, и она волей-неволей заснет.
— Логично, — поддержал племянника Джордан, — но не уверен, что это поможет. Тогда она начнет разговаривать сама с собой.
— Sacre bleu! — фыркнула Жоли, сердито глянув на мужчин.
— Опять «сэк рэй блю»! — поморщился Эймос. — Говори по-английски, черт бы тебя побрал!
Жоли промолчала и повернулась на бок, спиной к Джордану. Она лежала с открытыми глазами и от нечего делать рассматривала темные силуэты скал и сосен.
Жоли по-прежнему трудно было простить Джордана за его грубости. Однако, поразмыслив, она решила, что не все, собственно, так уж плохо — могло быть и хуже. В конце концов, Джордан обещал быть с ней поласковее. Что поделать, белые всегда смотрели на индейских женщин немного свысока…
Терпение не входило в число главных добродетелей Жоли, но она все же решила ждать, пока в этом сильном, грубоватом белом мужчине не пробудится наконец ответное чувство к ней. Да, на это уйдет время — но что-то упорно подсказывало Жоли, что результат, в конце концов, будет стоить того. К тому же отправиться в поход за сокровищем с этими людьми, так непохожими на тех, кого ей до сих пор приходилось встречать, было гораздо интереснее, чем оставаться дома. Чего она, собственно, не видела в родной деревне? К тому же она давно мечтала повидать мир! Отец вот ушел на свою охоту за шкурами и даже не согласился взять ее. Несмотря на кровную связь с апачами, Жоли чувствовала себя в большей степени француженкой — должно быть, потому, что значительную часть своей жизни провела с отцом в горах, где тот охотился, вдалеке от своего племени. С Джорданом и его друзьями Жоли чувствовала себя вполне комфортно. К тому же она не видела никакой опасности в том, чтобы проводить этих людей к сокровищу. Индейцы без крайней нужды не трогали желтый металл, который белые люди называют «золото». Золото у индейцев считается священным, потому что оно одного цвета с солнцем, а солнце, в свою очередь, символ Уссена — творца мира. Уссен — отец, земля — мать, а звезды — их дети. Религия апачей была, в сущности, очень простой.