Завывающий ветер отнес его слова и швырнул в лицо Эвану пену, которая иглами льда вонзилась в кожу. Дни и ночи слились в единое целое. Шторм гнал их в южном направлении. Никто не говорил об этом, но все знали, что давно сбились с курса и следовали в сторону Австралии или еще черт знает какого, не открытого континента.
Обращение Дрейка к людям с призывом к единению, похоже, не пропало даром. И моряки, и джентльмены работали дружно, не покладая рук. Вместе они ставили и убирали паруса, качали насосы.
30 сентября на них с невероятной силой набросился очередной шторм. «Мэриголд» металась, как дикая лошадь, то поднимаясь на волнах, то проваливаясь в казавшиеся бездонными глубины. Стоя на палубе, Эван увидел, что один из матросов отчаянно пытается укоротить парус.
— О Господи, нет! — закричал он.
Вцепившись руками в борт, он с трудом начал продвигаться по палубе. Сильнейшие порывы ветра отбрасывали его назад. Сделав три шага вперед, он продвигался всего на один, но не сдавался.
— Дентон, ради Бога, спускайся!
Дентон висел на снастях, как попавшая в паутину муха. У него сдуло шапку, волосы примерзли к такелажу.
— Я не могу двигаться, сэр! — прокричал он в ответ. — Видит Бог, не могу.
Эван выругался и схватился за снасти.
— Иду за тобой!
Перебросив канат через плечо, он закрепил на палубе один его конец и начал продвигаться наверх, упорно сражаясь с качкой. В нескольких сотнях ярдов он увидел «Золотую лань».
Снасти, заледеневшие на ветру, рвали Эвану руки. Он был весь в крови и без сил, когда добрался до Дентона.
— Вот! — крикнул он, обвязывая конец каната вокруг пояса Дентона. — Я спущу тебя по веревке!
— Мы оба упадем! — вскрикнул Дентон.
— Да. Но постарайся упасть на палубу, а не в воду. Второй конец каната я закрепил на палубе. Давай!
С помощью рук и зубов Эван обвязал веревку вокруг талии Дентона.
— Что ж, вперед, — он оторвал волосы друга от снастей.
Дентон начал медленно спускаться. Эван уже собирался последовать за ним, когда увидел, что на них надвигается гигантская волна. Он изо всех сил вцепился в такелаж, когда корабль затрясся от удара.
Корабль взлетел вверх, так резко повернувшись, что у Эвана закружилась голова. Веревка, связывающая его с Дентоном, на плечах и поясе отчаянно натянулась. Он, чтобы обрести равновесие, потряс головой. Гигантские волны продолжали трепать корабль. Сквозь пелену пены он слабо видел мерцание кормовых огней «Лани».
На них неслась вторая волна. Ее лохматый гребень вздымался выше утесов Уэльса. Блистающая, как высеченная из мрамора стена, и такая же крепкая, волна неумолимо приближалась. На ее гребне, как ногти, распустились барашки пены.
Эван открыл рот, чтобы произнести молитву в тот момент, когда исполинский вал обрушился на них.
— Энни! — закричал он.
Со страшной силой, прокатившись по кораблю, волна подхватила Эвана и швырнула в ледяное море.
Королева раздраженно теребила в руке письмо Энни.
— Это чересчур остро, хотя тебе позволено больше, чем другим, — произнесла она.
Энни с силой стиснула пальцы, но вскинула подбородок и выдержала взгляд королевы.
— Да, Ваше Величество, но я, как могу, пишу правду. Испанский посол восхваляет добродетели короля Филиппа, а я заявляю, что король — очень опасный человек.
— Опасный! — лающий смех вырвался из груди королевы. Этот звук заставил вздрогнуть стоящего рядом сэра Кристофера Хэттона. — Да Филипп — сам дьявол во плоти! Не могу не согласиться и с тем, что в настоящий момент он один из самых могущественных людей в христианском мире. Сейчас он строит огромный флот, без сомнения, для того, чтобы напасть на нас. Но я не допущу, чтобы ты высказывалась подобным образом у меня при дворе, чтобы ты своей писаниной, влияла на ход политической игры!
Энни сделала книксен:
— Если мы будем молчать об учиняемых им кровавых погромах, разве тем самым не будем способствовать смерти невинных?
Королева метнула на нее яростный взгляд:
— Разве мне мало заботы с голландскими протестантами? Кто, как не я, защищает их?
— Конечно, — Энни протянула руку за письмом. — Я сейчас же уничтожу его.
Их руки на мгновение соприкоснулись. В какой-то момент незнакомое обеим чувство связало их. Они встретились взглядами и смотрели друг на друга до тех пор, пока возникшее ощущение не растаяло. Энни отступила назад.
Тон Елизаветы, которым она обратилась к девушке, потеплел.
— Почему ты так ненавидишь дона Яго? — мягко спросила она. — Мне даже кажется, ты боишься его. Раньше я никогда не замечала за тобой эту слабость.