Сцепив руки за спиной, дон Яго прохаживался по палубе перед пленными.
— Вы их разоружили? — спросил он у своих моряков.
— Конечно, милорд.
Дон Яго еще минуту продолжал ходить, затем остановился перед Дрейком.
— Ирония судьбы, не правда ли? — спросил испанец и извлек из ножен тонкую шпагу. Кончиком ее он дотронулся до маленького белого шрама на щеке, затем, опустив шпагу вниз, он прикоснулся к медальону, висевшему на груди Дрейка, на котором был изображен глобус, обведенный кольцом. — El Draguez проплыл вокруг света, чтобы встретить свою смерть в Ла-Манше.
— М-милорд? — увидев медальон, молодой моряк несмело подошел к дону Яго, не спуская глаз со знаменитого медальона. — Это действительно адмирал Дрейк? Дракон?
— Да, это он. Хотя ему недолго осталось носить этот титул.
Несмотря на обязательства, данные дону Яго, английские моряки с благоговением смотрели на Фрэнсиса Дрейка. Его подвиги уже стали легендой.
Энни почувствовала прилив новой надежды. Может быть, эти морские волки не осмелятся поднять руку на своего героя.
— Хватит глазеть! — закричал дон Яго, сверкнув шпагой. Чуть ниже уха Дрейка показался порез. — Смотрите, у него такая же кровь, как и у всех остальных людей. Он всего лишь пират, и умрет как собака!
— Мы не хотим неприятностей, — быстро сказал Родриго.
— Кажется, у вас их уже достаточно, амиго, — заверил его дон Яго. — Какой же вы испанец, если служите английской шлюхе-протестантке?
— Я не служу королеве Елизавете, — ровным голосом возразил Родриго. — Мы приехали за Энни Блайт.
— Тогда вы приехали зря, — заявил Оуэн. — Она останется со мной, — он посмотрел на Эвана, — ее будущим мужем.
Даже в скудном освещении корабельных фонарей было видно, как Эван побледнел. Его глаза горели такой ненавистью, что Энни стало не по себе. Она поняла, что он будет бороться за нее до последнего дыхания, но это мало успокаивало девушку.
— Послушайте, — снова заговорил Родриго по-английски, старательно произнося слова. — Мы компенсируем вам ваши хлопоты. Мы привезли сок…
— Не слушайте его болтовню, — вмешался Андрэ, толкнув Родриго локтем в бок.
Дон Яго тихо засмеялся:
— Дону Родриго не хватает вашего дипломатического искусства, Андрэ. Так вы говорите, что привезли нам сокровища? Без сомнения, украденные в Новой Испании? Продолжайте.
— Да, — с отчаянием сказал Родриго. — Трюм корабля наполнен…
— Эти испанцы, — перебил его Дрейк, — так любят преувеличивать.
— Вероятно, вы правы, я преувеличиваю, — упрямо прокричал Родриго. — Ну, конечно, там всего лишь несколько сундуков с дублонами[26]…
Андрэ охнул:
— О Господи.
Энни удивленно смотрела на своих спасителей. Родриго разыгрывал из себя идиота, но зачем? И почему Андрэ позволил ему рассказать о сокровищах?
Перрот глубоко вздохнул:
— Полагаю, есть только один способ выяснить правду.
Оуэн кивнул капитану, который сразу же приказал дюжине моряков спустить лодку и обыскать баркас.
Дон Яго наблюдал за моряками, бывшими уже на полпути к английскому кораблю.
— Да, у нас, англичан, есть слабость к звонкой монете, — с кривой усмешкой заметил Дрейк.
— Спустить вторую лодку! — задыхаясь, прокричал дон Яго. — Не верю я этим английским морякам. Если там есть золото, я буду следить за его перевозкой сам.
Когда еще четверо моряков отплыли вместе с доном Яго, Дрейк опустил голову и тихонько засмеялся.
— Ты смеешь смеяться! — закричал на него Оуэн, хватая за ворот рубахи.
Все еще улыбаясь, Дрейк посмотрел на него.
— Эти две лодки просто не смогут перевезти все золото, — он бросил взгляд на Эвана. — Ты помнишь, как мы наскочили на рифы?
— Да, нам пришлось выбросить за борт три тонны гвоздики и восемь орудий. Да, это была страшная потеря.
— Спустить еще одну лодку, — приказал Оуэн.
— Милорд, у нас осталась всего одна лодка.
— Выполняйте приказ! — заорал он.
Шесть матросов бросились исполнять команду. Когда они скрылись в темноте, Андрэ взорвался:
— Черт возьми, Родриго, они не должны были знать о золоте!
— Но мы ведь привезли его, чтобы выкупить Энни.
— На наших условиях. А теперь мы потеряем все.
Родриго с грустью посмотрел на брата:
— Что ты хочешь, чтобы я расстался с жизнью?
Энни видела, что Оуэн уже начинает терять терпение. Он легко воспламенялся и легко остывал. Нервничая, он подобрал девятихвостку и принялся плетеной рукояткой шлепать себя по бедру. «Нет!». Энни больше не могла контролировать себя. Подбежав к нему, она взмолилась: