Александр провел рукой по взмокшему от пота лбу.
— Что ж, почти голодный обморок. Н-да, не ожидал от вас, господин Сидоров, такого подвоха, — с усмешкой проговорил себе.
Пошатываясь, Шут встал и снова спрятал дроздов в рюкзак, заодно проверил припасы. Их, если экономить, хватит еще на пару дней, а потом нужно где-то закупить новые консервы, тушенку и хлеб. Александр пытался кормить Лику, о себе старался лишний раз не думать. Он — сильный здоровый мужик, что ему сделается? Получается, что теперь стоит подумать и о себе.
Случись что с ним, Лика одна точно — пропадет, а этого он допустить никак не мог.
Спустившись к реке, увидел, что его подруга уже умылась и, зажмурившись, подставила лицо теплым скользящим лучам.
За последнее время, она и так не отличавшаяся пышными формами очень похудела, осунулась, а в Ликиных глазах Александр теперь слишком часто ловил грусть. Сейчас он боялся спугнуть застывшую легкую безмятежность, которая казалась почти нереальной на её нежном лице. Шут любовался золотыми лучами, что путались в льняных волосах подруги, её полуулыбкой и отблесками воды, которые скользили по спокойно закрытым векам, пушистым ресницам, подставленным солнцу.
Это так напомнило один из школьных дней. Они ходили в поход, в седьмом классе, на первой неделе занятий. Осень, тогда еще рука об руку идет с летом — тепло, солнечно и деревья пока не торопятся рядиться в золото, все еще красуются в зеленых платьях.
Через час пути по лесной тропе, нагруженные рюкзаками, в которых самое необходимое не всегда сочеталось с самым желаемым, очень хотелось пить. И когда они вышли к журчащему между каменных великанов ручью, радости не было предела.
Лика, сбросив рюкзак, наклонилась к воде и, отпив из ладоней прохладную свежесть, брызгаясь и смеясь, подняла руки к небу, а потом, запрокинув лицо, так же как и сейчас, наслаждалась единством с природой.
Люк тогда был рядом и едва касался её руки, а Шут подкрался со спины к друзьям и хотел их напугать. Но, тут не сговариваясь, ребята резко обернулись, а он так и остался стоять с нелепым видом.
— Сашка, ты чего? — спросил Алексей.
— Тоже пить хочешь? — брызнула Анжелика на него водой.
— Ага, — нашелся он и, прыгая, как кузнечик по камням, чуть не свалился с последнего в ручей, хорошо, что вовремя Костя подоспел, поймал его сзади за олимпийку. У всех ребят спортивные костюмы были в один тон — темно-синий и отличались друг от друга только количеством лампасов и цветом молний на кофтах.
— Эй! Не тяни так сильно, растянешь! Придется свою форму отдавать, — хихикнул Лешка, наблюдая за манипуляциями друзей.
— Если отпустит, то Сашка свалится, — обеспокоено возразила Лика, — Костя, держи его крепче!
— Говорили тебе: не пей, козленочком станешь! — засмеялся Ивашкин, помогая другу удержать равновесие.
— Ме-е-е! Сестрица, я немножко, один глоточек, — подхватил игру Сашка и, сильно качнувшись, под хохот друзей, все-таки рухнул в ручей. Правда, вымочил только кеды и немного спортивные штаны, но смеялись долго над ним в тот день.
Жаль, что уже не вернуться в беззаботное детство. Александр, взъерошив волосы, (которые и так у него стояли почти дыбом) подошел к подруге. Он уже протянул руку, чтобы положить к ней на плечо, как Лика обернулась к нему.
— Сашка?! Тоже пить хочешь?
— Ага, — ответил он, как тогда и наклонился к реке, зачерпнув воды, сделал пару глотков, от которых холодом заломило зубы. Нет, не такой он теперь, как раньше. Беззаботность скрылась за годами, которые из настоящего Сашки сделали совсем другого человека. Тогда он верил в хорошее, и это хорошее обязательно случалось. Даже в безвыходных ситуациях, верил в чудо и было — чудо. Теперь же став рассудительным, взрослым, опытным человеком, все чаще Александр сомневался в себе и окружающей действительности…, а чудо не любит сомнений, поэтому оно почти исчезло из его жизни.
Пока умывался и брился (походной бритвой на батарейках), Лика сидела рядом, задумчиво смотрела на перекаты реки, потом спросила:
— Саш, как думаешь, Лешка мог… полюбить другую?
И столько горечи прозвучало в её словах, что Александр замер, не зная, как ответить на непростой вопрос подруги. Она отвела взгляд, и, уткнувшись в колени, терпеливо ждала.
Он вытер руки о полотенце, повесил его на шею и, расправляя закатанные рукава рубашки, присел рядом, легко дотронувшись, развернул её к себе.
— И что за вопросы у нас с утра, сударыня? Э…, а вот и круги под глазами, похоже, ты плохо спала, да?
Она кивнула и встала, сняла один свитер, повязал его за рукава вокруг талии. Обернувшись на Александра, ответила:
— Сон сегодня видела. Странный. Как будто все всерьез.
— Что в нем?
— Лешка. Я его узнала и какая-то девушка. Он…, впрочем, неважно, — она попыталась улыбнуться, — Главное, жив.
— Знаешь, как говорил Соломон? Сны — это суета…, не бери в голову, хорошо? Вот найдем Лешку, тогда все и узнаем: или обнимем и все простим или тут же поколотим. Все равно за нами право решать, что с ним делать. Так что пусть только попробует тебя обидеть. Я с него шкуру спущу или две! — подмигнул Александр подруге, нежно обнимая её за плечи. И очень обрадовался, когда увидел, что Лика искренне лучисто улыбнулась ему.
— Шут ты гороховый, Сашка! Честное слово!
— А то!
— И что бы я без тебя делала, а?
— Ты, действительно, хочешь это знать? — состроил он задумчивую гримасу.
— Конечно, нет! А вот что мне, и правда, хочется узнать, так это — остался ли у нас завтрак? Есть хочу, как волк. Нет, как два волка.
— Что-то скромно ты о себе…, наверное, как целая стая волков?
— Хи-ха-ха! — задорно рассмеялась она, — Ты угадал! Догоняй, а то останешься голодным!
Анжелика побежала к убежищу, а он еще немного постоял у реки, радуясь её смеху, который эхом отражался от скал.
Завтракали тушенкой и запивали свою трапезу горячим чаем с сахаром вприкуску. Лика с детства любила сахар кусочками, а в их походном положении — это был лучший вариант, он не просыпался и поэтому нашествие сладкоежек- муравьев им не грозило. Анжелика вообще мало кого боялась из насекомых, разве что пауков. Поэтому на летающе-ползающую вокруг живность внимания не обращала.
— То, что у нас с тобой нет карты — это плохо, — в очередной раз сокрушенно вздохнул Александр, провел рукой по спутанным, давно требующим парикмахера волосам. — И как мы не догадались захватить её с собой? Все взяли, кроме того, что необходимо в первую очередь. Осел я и только! Знать бы, кто окружает нас и с какой стороны стоит остерегаться камнепада или глубоких ущелий. Я знаю только в какую сторону идти, а вот как — это важный вопрос. Но я на него ответить не могу. Что будем делать?
— Не знаю. Мне иногда, как Чеховской Соне очень хочется отдохнуть от всего, что случилось, или может еще случиться. А ты, что думаешь, Саша?
— Я… думаю, где бы раздобыть карту. Не хочется в очередной раз идти на ощупь. Но ничего не попишешь, придется идти пока так: "с широко закрытыми глазами".
— Ясно. Не первый же день блуждаем и ничего. Идем?
— Да. Вот только чай допью. Собери пока, что нужно, — попросил он, заливая костерок остатками кипятка.
Снаружи послышались крадущиеся шаги, друзья переглянулись. Александр, вынул из кармана перочинный нож, и удобно перехватив в руке, спрятал за спиной. Лика встала рядом, гость не заставил себя долго ждать.