— Дарида, — он тихо позвал её по имени.
Тень вздрогнула, словно услышала гром, вместо шепота. Обернулась, медленно подняла заплаканное личико, совсем еще девичье — чистое и невинное. Да она и была ребенком, всего-то восемнадцатый год шел знахарке. После школы, успела год проучиться в мединституте, а потом война уничтожила её семью и разрушила город, в котором она жила с родителями. Дарида перебралась в поселок к родным и стала лечить, как умела и детишек, и стариков.
"Что же я делаю с ней?" — больно уколола душу совесть.
— Прости! Прости меня! — бросилась она к его ногам, уткнулась в колени.
— Ну что ты, что ты, не надо, — поглаживал он, успокаивая свою нечаянную радость, по спутанным, мягким волосам, — Что делать-то теперь с тобой будем?
— Жить! — ответила девушка, улыбнувшись, — Долго-долго и счастливо-счастливо!
Он грустно вздохнул, вспоминая улыбку Дариды — лучистую и теплую, способную обогреть весь мир вокруг. К ней тянулись люди, её любили дети. Она смогла отогреть его душу и вселить надежду на выздоровление. Изо дня в день терпела вспышки его депрессии, и жила ожиданием их малыша.
— Ты должен жениться на Дариде! — гневался Рашид, на принесенную в его дом весть.
Он метался по комнате Доктора, как разъяренный тигр, готовый порвать на части любого, кто подойдет к нему ближе, чем на шаг.
— Но я не могу. У меня есть жена, — ответил Алексей.
Он нервничал и не знал, как найти выход из сложившейся ситуации. Ему было жаль Дариду, но переступать через себя тоже не хотелось.
— Жена?! Кхм… жена, к которой ты не очень-то хотел возвращаться, — зло, словно укус осы, жалили слова горца, — Жена по паспорту, которого у тебя нет! Значит, и жены у тебя тоже нет!
— Рашид!
— Что Рашид? Что?
— Не нужно так…
— А как нужно? У моей племянницы будет твой ребенок, и ты хочешь сказать, что после этого она тебе не жена? Или ты хочешь, чтобы я её прогнал с позором из поселка? Обрек на такую участь? Ну, чего молчишь?
— Мне жаль, что так вышло…
— Жаль?! Безумец! Ты не понимаешь, что испортил жизнь моей девочке! — вспыхнул гневом Рашид. Немного помолчав, проговорил с расстановкой, — Значит так, Алексей. Я даю свое последнее слово. Ты женишься на Дариде и признаешь ребенка. Надеюсь, у тебя хватит чести на это?
— Я не могу, — твердо ответил Вешняков, встретившись с колючим взглядом горца.
— Тогда у меня не остается выбора, — Рашид порывисто вышел из хижины и через некоторое время вернулся, но уже не один. Дарида появилась за его спиной — бледная, жутко напуганная, с пустым, обреченным взглядом. Чуть дыша, она ожидала услышать волю дяди.
— Твое слово, Алексей?! Ты все еще отказываешься?
Вешняков не спешил с ответом. Ему было безумно жаль девушку. Но жениться на той, которую не любит, он не мог.
— Что будет с ней, если я откажусь? — спросил, надеясь на милость горца.
— Тогда, по нашим законам, вам обоим осталось жить совсем недолго. Только кровь может смыть позор с нашего рода, — Рашид медленно достал нож и, повертев его в руках, повернулся к Дариде.
— Стой! — выкрикнул Алексей, осознав ужас происходящего перед ним спектакля. Вот только после кульминации и развязки в этой пьесе, актеры уже не встанут на поклон, — Не делай этого. Я согласен.
Он дал согласие и тем самым поставил жирную точку на прошлом.
Дарида стала его женой — доброй, любящей, заботливой…
Казалось бы, что еще нужно для полного счастья? И, наверное, Алексей был бы по-настоящему счастлив, если бы встретил эту девушку до Анжелики.
Дариду нельзя было не любить — чуткую, милую, наивную, наполненную светом. И он испытывал к ней очень теплые чувства, как к ребенку, как к сестре. Но только не так, как к любимой женщине. Знахарка ни разу при жизни не упрекнула его в том, что, порой, он шепчет во сне не её имя. Лишь после смерти Дариды, Алексей понял, как много места она занимала в его жизни. Без нее все краски вокруг стали серыми. Без тепла и ласки, без её поддержки и жизнерадостности, ему становилось нестерпимо тоскливо по вечерам, когда он оставался наедине с крошечным сыном. Маленький Антошка смотрел на него глазами своей матери и Алексей снова и снова чувствовал укор совести за то, что не сумел спасти её. Почему он отпустил её за перекат? Почему позволил уйти в тот вечер? Он не знал. Когда к нему прибежал взмыленный страхом Хасан и захлебываясь криком позвал за собой, он понял, что случилась беда. Его девочка оступилась на камнях и спровоцировала падением ранние роды. Алексей помог родиться сыну, но не справился с кровопотерей жены. Дарида умерла на его руках, и теперь снилась ему почти каждую ночь.
Алексей остановился у реки, перевел дух. В его мыслях возник голос Дариды. После её смерти Горний Доктор проживал каждую ночь в пестрых воспоминаниях о прошлом, и эта тоже не стала исключением.
— Ты сможешь ходить. Вот увидишь! — Дарида, придерживаясь за стену, помогала мужу опуститься в кресло на колесах.
— Ага. Лет этак через полста — не меньше, — хмуро усмехнулся он её словам.
По полчаса изнуряющих упражнений, несколько раз в день — вот уже пять месяцев не давали видимых результатов. Полная чувствительность к ногам не возвращалась. И время от времени он отчаивался в том, что это когда-либо произойдет.
— Нет, раньше! Намного раньше, — улыбалась Дарида в ответ. — Вот родим с тобой сына, и будете с ним вместе учиться ходить.
— Уверен, что у него это получится намного раньше, чем у меня.
— Но ты ведь, уже немного чувствуешь, правда?
— Как может чувствовать себя замороженное мясо в холодильнике, вот примерно так и я чувствую, — качнул он кудрями, — Пустое, Дарида.
— Нет! Как ты можешь так говорить? — Дарида стояла перед мужем в домашнем пестром платье, подбоченившись и выставив вперед круглое пузико, которое обычно было спрятано от чужих глаз широкой юбкой и цветным шерстяным платком, повязанным поверху. Её строгий вид, напоминающий собой расписной самовар на ножках, который вот-вот закипит — рассмешил Горнего Доктора до слёз.
— И чего ты гогочешь, как конь в чистом поле? — удивилась она на внезапно развеселившегося супруга.
— Ха-ха-ха… ой, не могу! Дарида, опусти руки и НИКОГДА больше не делай так, — едва справившись со смехом, ответил Алексей, — Ты…, ты… похожа на самовар. Ха-ха-ха… — взрыв смеха с его стороны, заставил девушку вначале смутиться, а потом она присоединилась к его веселью. Смеясь, они оба сползли на ковры, которые в их совместном жилище лежали под ногами, и можно было, не боясь ночной прохлады, ходить по ним без обуви.
Странным образом, он пропустил тот момент, когда жена оказалась слишком близко, и очнулся только, когда её горячие губы дотронулись в мягком поцелуе до его губ. Он не смог оттолкнуть девушку от себя, впервые ответил на её чувства, впервые за все время совместной жизни, Алексей стал для Дариды мужем, а она для него — женой. За полгода, он ни разу не прикоснулся к ней, ни разу не поцеловал, не приласкал и только в этот день, позволил себе забыться в её объятьях. Позволил себе не думать про Анжелику. Он сорвал с себя дрозда и забросил его подальше. В этот момент для него существовала лишь Дарида — одна на всем белом свете.
Горний добрался до места. По узкому мосту перекатился на другую сторону реки, спустился с коляски и, отодвинув её в сторону на вытянутую руку от себя, удобно устроился у холмика, покрытого мягкой травой.
— Я люблю твой смех, — сказала она после, уткнувшись ему в плечо прохладным носом, как у кошки. — А что ты бросил в стену?
— Память.
— Память?!
— Да, принеси мне.
Дарида нехотя отодвинулась от Алексея, неспешно поднялась и, отыскав дрозда, вернулась с ним к мужу.