Лаура оглядела себя и громко ахнула. Плащ измазан, покрыт черными пятнами и зелеными травяными полосами. Как это объяснить? Пока Лаура лихорадочно искала ответ, Джош небрежно заметил:
— Боюсь, мисс Грейнджер может винить за происшедшее только себя.
Лаура бросила на него косой взгляд. Что от него ждать? Если Джош ознакомит дам с происшествием в лесу, как ей поступить в этом случае?
— Мисс Грейнджер, кажется, боится грозы, — услышала она слова Джоша. — Достаточно было первой вспышки молнии, и она ударилась в панику. Пока я понял, что происходит, она уже помчалась, очертя голову, попала в лужу, поскользнулась и, конечно, упала. Боюсь, довольно неудачно.
Лаура подавила вздох облегчения и уловила его язвительную усмешку. Джош правильно понял: она боялась услышать от него нечто совсем иное. Господи, как он умудряется так легко читать ее мысли? Чем она могла выдать себя? И как же ей скрывать от него свою душу?
— Надеюсь, вы не ушиблись, мисс Грейнджер? — озабоченно спросила миссис Керн.
Лаура покачала головой, но отвечать ей не пришлось, поскольку, одарив ее теплой сочувственной улыбкой, разговором завладела леди Флора:
— Дорогая моя, я сама терпеть не могу грозы. В детстве я забиралась под стол и всю грозу сидела там. Стол у нас накрывали днем тяжелой скатертью из сипели, прошитой золотистыми нитками, чтобы предохранить полированную поверхность от повреждения. Скатерть свисала почти до самого пола. Под ней было темно, как в пещере, и я вообще часто там играла. Я-то думала, никто не знал, куда я подевалась, но теперь понимаю, что это не было секретом для взрослых. Вот туда я и заползала, едва начиналась гроза, закрывала глаза и ждала, когда небесная кутерьма уляжется.
— Я тоже так делала, — сказала Лаура, и они улыбнулись друг другу. Однако если уж леди Флора заговорила о прошлом, остановить ее было невозможно. Лаура в этом очень быстро убедилась.
— Во время второй мировой войны я была как-то в Лондоне в первые дни немецкого «блицкрига». Начался воздушный налет. Я по привычке залезла под стол и будто вернулась в детские годы. Странное было чувство.
Леди Флора умолкла, устремив взгляд в пространство. Лаура решила, что пора прощаться.
— Что ж, мне уже надо ехать…
Однако леди Флора еще не исчерпала свой предмет.
— Ожидая конца воздушного налета, я вспоминала, как посмеивалась надо мной мать. Она звала меня вылезти из-под стола и не глупить. Мама не понимала, почему мне страшно. Сама она не знала страха, хотя на портрете кисти Джона Сарджента она такая хрупкая. Когда она скакала по полям, то заставляла коня перепрыгивать через самые высокие изгороди, на что решались немногие мужчины. И на такие мелочи, как гроза, не обращала внимания. Но вот если в ванной комнате обнаруживался паук, крику было на весь дом. — Леди Флора взглянула на миссис Керн. — У всех свои слабости, не правда ли, Нелл?
Та кивнула.
— Такова человеческая натура. А портрет работы Сарджента я больше всего люблю в твоей коллекции.
— И я тоже, — улыбнулась леди Флора. — Не зайдете ли ко мне на чашку чаю, мисс Грейнджер?
Лаура забормотала какие-то извинения, понемногу двигаясь к машине.
— Вы очень любезны, но… Мне пора… Очень жаль… Спасибо…
В конце концов ей удалось сесть за руль. Она вставила ключ в замок зажигания, повернула его, но услышала лишь слабое шипение, А потом наступила полная тишина.
Под наблюдением трех пар глаз Лаура предприняла еще одну попытку завести двигатель. На этот раз не было даже шипения. Новая попытка, еще одна. Лицо у нее запылало, внутри бушевала злость, хотелось пнуть машину ногой.
К ней подошел Джош.
— Сдается, что ваш аккумулятор приказал долго жить. Дайте мне посмотреть, что там делается. Я дам сигнал, а вы попробуйте завести.
Он поднял капот и приступил к осмотру. Потом, как условились, помахал рукой, и она вновь попробовала завести мотор, но с тем же результатом. Вернее, без него. Еще через пару минут Джош, криво ухмыльнувшись, закрыл капот и пожал плечами.
— Никаких признаков жизни. Двигатель не капризничал в последнее время?
Лаура покачала головой, храня мрачное молчание. Почему ей не везет? Надо же застрять здесь без машины. Правда, еще можно вызвать такси по телефону или попросить Джоша подвезти.
— Вероятно, дело в аккумуляторе, — размышлял он. — Не исключено также, что во время ливня двигатель залило водой. Я свяжусь немедленно с одним своим приятелем, попрошу приехать и разобраться. Если он не сможет поправить все на месте, то отвезет машину к себе в мастерскую.
— А вам следует пройти в дом, — пригласила леди Флора, — и выпить чашку чаю.
Расстроенная, Лаура сказала:
— Вы так добры, но, честное слово… Мне надо быть в городе… Можно позвонить от вас и вызвать такси?
— Мы доставим вас куда надо, — решительно вмешался Джош. — Мама, ты готова? В таком случае приглашаю вас обеих.
— Но я могу заказать такси… — жалобно проговорила Лаура, пытаясь оказать сопротивление руке, твердо взявшей ее под локоть.
— Это просто смешно. — Джош открыл дверцу своего большого черного джипа и положил руку Лауре на пояс: — Итак, усаживаемся.
Он поднял Лауру и посадил на переднее сиденье, находящееся высоко от земли, помог забраться в машину своей матери, попрощался с леди Флорой и сел за руль.
— У моего сына очень властный характер, — сухо пояснила миссис Керн.
Лаура отвернулась, покраснев. Она не смогла ответить вежливой улыбкой и сквозь зубы процедила:
— О, да.
— Пассажиры, помашите ручкой леди Флоре.
Это было единственное, что произнес Джош, и без малейшего смущения.
И его мать, и Лаура послушно выполнили указание, хотя трудно было отделаться от вопроса: почему, собственно, он командует? Разумеется, леди Флора заслуживала прощального жеста и слова Джоша были вполне уместны, но Лауру возмутил его тон. Он вел себя с ними, как взрослый с младенцами.
Когда они выехали на шоссе, ведущее к Йорку, Джош спросил:
— Вы не очень торопитесь, Лаура, верно? Если не возражаете, я сначала завезу маму на ферму.
Лаура вежливо кивнула, глядя вдаль на затянутые голубой дымкой болота за зеленой полоской полей. Она не могла бы утверждать, что очень спешит, но в присутствии миссис Керн чувствовала себя спокойно и сожалела, что не настояла на своем намерении вызвать такси.
Дом Кернов она видела только через поле из окна своего коттеджа. Теперь, когда они ехали по частной дороге, Лаура с интересом разглядывала каменный, выбеленный известкой фермерский дом. Строение было почтенного возраста, с массивными стенами, слегка осевшими от времени, хотя и не такое величественное, как Рэнсомс. Комфортабельное, без особых претензий жилище трудолюбивого фермера, окруженное флигелями и хозяйственными постройками на обширном дворе. Перед домом был разбит великолепный сад.
— Дорогая, зайдите на минутку. Я напою вас чаем, — сказала миссис Керн.
— Она спешит, мама, — коротко бросил Джош, и Лаура вновь возмутилась.
Не обращая на него внимания, она тепло улыбнулась его матери.
— Спасибо, с удовольствием.
Джош вкрадчиво отметил, растягивая слова:
— Как обычно, все наоборот.
Лауре оставалось гадать: была ли это ловушка, и она попалась, приняв приглашение его матери, или здесь что-то другое? Если Джош ее вновь перехитрил, то это ужасно. Значит, он уже знает Лауру глубже, чем это можно допустить, хладнокровно манипулирует ею, что просто отвратительно.
Джош выпрыгнул из машины первым. Лаура попыталась опередить его и выбраться без его помощи. Приземлилась она неловко, и Джош поддержал ее за талию.
— Надо смотреть, куда вы прыгаете, — мягко заметил он, наблюдая, как вспыхнула Лаура, затем помог матери выйти из машины.
В дом они вошли через боковую дверь, которая вела прямо в кухню, просторную и удобную: потолок из дубовых балок, беленые степы, старинная красная плитка на полу. На буфете, полном изящной фарфоровой посуды, стояла большая ваза с ветками белой и фиолетовой сирени, благоухавшей на всю комнату. Миссис Керн налила чайник и поставила его на печь под сводами упраздненного камина, распространявшую приятное тепло.