- Охотно дам. - Крейцер даже попытался изобразить приветливую улыбку и с тайным вздохом снова опустился на стул.
- Не можете ли вы объяснить нам, - начал Николаи, - как у Кривица вообще появилась идея заняться подобным мошенничеством?
- Здесь можно дать следующее объяснение: пока и поскольку спрос на известные товары, например на. автомашины, превышает предложение, всегда найдутся мошенники, которые способны извлечь выгоду из этого обстоятельства. По мере увеличения производства таких возможностей становится все меньше и меньше. К сожалению, эти элементы всегда находят питательную среду благодаря легкомыслию и легковерию тех, с кем они имеют дело! Этот упрек в известной мере адресован вам, господин Кранепуль, и вам, господин Ленкейт. Если хочешь вести дела с человеком, которого не знаешь, непременно надо требовать от него удостоверение личности. Кривиц явно рассчитывал на вашу халатность, как мы видим, не без оснований.
После множества уверток Кривиц наконец сознался, и оказалось, что мысль торговать «вартбургами» у него возникла после того, как он случайно подслушал в мастерской зятя разговор двух владельцев «вартбургов». Они говорили о том, что могут выручить бешеные деньги за свои автомашины. После этого Кривиц стал подыскивать среди клиентов своего зятя подходящую кандидатуру, и его выбор пал на вас, господин доктор, поскольку ваша машина в очень хорошем состоянии, а кроме того, можно заранее узнать, когда вы оставите ее на целую ночь на неохраняемой стоянке возле здания клиники.
Итак, Кривиц продумал план во всех деталях и пришел к убеждению, что без помощника ему нечего рассчитывать на успех. Он пытался вовлечь в эту аферу своего племянника, но племянник отказывался - до тех пор пока однажды ночью дядя не подкараулил его, когда тот выносил с чужой дачи пишущую машинку. Теперь Бруно был у него в руках и он мог сделать его своим послушным орудием, ибо Бруно панически, смертельно боялся отца.
На пишущей машинке Кривиц надпечатывал конверты, потом наклеивал марку и просил на почте погасить ее, выдавая себя за филателиста. Потом он незаметно подсунул машинку в приемную доктора Николаи. Таким путем он, во-первых, избавлялся от нее, а во-вторых, на тот случай, если будут проводить сличение шрифтов, направлял подозрение на доктора Николаи и лиц его ближайшего окружения. Темно-синяя «ява» и костюм Бруно должны были придать ему сходство с Дитером Николаи - как вы знаете, Кривицу удалось на весьма длительное время ввести нас в заблуждение.
Запланировал Кривиц примерно десять афер на месяц, после чего собирался закрыть дело. Сперва все шло как по маслу, потом возникли непредвиденные осложнения. Заболел доктор Николаи и, следовательно, неожиданно для Кривица перенес дежурство. Тем самым Кривиц не мог явиться на условленную встречу с покупателем. Испугавшись, что клиенты начнут справляться у доктора Николаи, он на время приостановил свою деятельность, позвонил заинтересованным лицам и сообщил, что машина уже продана.
В надежде, что доктор Николаи скоро выздоровеет, он поместил в газете новое объявление. На сей раз все сошло гладко, и в этот вечер господин Кранепуль стал его первой жертвой. Но в списке значилось еще два покупателя, один в Шенкенхорсте, другой в Гросберене, как мы узнали от Бруно. Поэтому Кривиц очень торопился. За Филиппсталем он неожиданно попал в туман и наехал на велосипедиста.
- Кстати, как себя чувствует этот молодой человек? - спросил Николаи.
- Неплохо. Он поправляется. Доктор Эйзенлиб считает, что в конце месяца его можно будет выписать.
- А что было потом?
- Кривиц отогнал машину обратно на стоянку. О продолжении в этот вечер нечего было и думать. А третья накладка произошла тогда, когда доктор Николаи обратился к Гехту по поводу ремонта, последний же в свою очередь передал его просьбу Кривицу. Кривиц рассчитывал, что после этой последней махинации пройдет по меньшей мере недели две, прежде чем обманутые им жертвы спохватятся и заявят в полицию. Но из-за дорожного происшествия полиция незамедлительно приступила к следствию и, само собой, проводила его более тщательно, чем это имело бы место при сравнительно, скажем так, безобидном обмане.
Не будь дорожного происшествия, Кривиц остался бы в стороне и никто даже не подумал бы причислять его к ближайшему окружению Николаи. А тут его втянули в этот круг. Он не рискнул отказаться от ремонта, чтобы не навлечь на себя подозрение, а кроме того, он надеялся, быстро устранив повреждение, скрыть следы наезда и по возможности затруднить розыск автомобиля.
Но с этого дня его преследовали неудачи, да и сам он допускал серьезные просчеты, которые и позволили в конечном счете изобличить его.
- Какие просчеты? - полюбопытствовал Дитер.
- Ну, первый, что он дал себя вовлечь в окружение доктора Николаи. Ему надо было под любым благовидным предлогом отказаться от ремонта. Далее, он навел нас на фрейлейн Альвердес. С его стороны это был весьма ловкий ход, потому что Филиппсталь лежит как раз на дороге, связывающей Клейнмахнов с Вильгельмсхорстом, что навлекало серьезные подозрения на доктора Николаи. Но у фрейлейн Альвердес мы нашли пишущую машинку, а уж от машинки протянулась ниточка к Кривицу. На окне Кривица я обнаружил цейссовский ночной бинокль и, глянув в него, увидел прямо перед собой входную дверь дачи Першке. И тут у меня первый раз мелькнула мысль, что Кривиц причастен к преступлению. Да, а перед этим он допустил еще одну ошибку. Решив, что нам известно больше, чем на самом деле, он вообразил, будто мы связываем его с разгромом на даче Першке. Вот почему он принялся расспрашивать про фотоаппарат да еще делать вид, будто впервые о нем слышит. Рассудил он так: если мы ему поверим, значит, он не имеет к разгрому на даче Першке никакого отношения.