Поездка продолжалась. Я понимала, что притворяться спящей теперь мне не удастся. Я открыла журнал и начала делать вид усердного читателя, пробегая глазами строчку за строчкой. А сама боковым зрением, не спускала глаз со Светы. В этом не было сомнений, это – Света. Я только ждала подтверждения своим догадкам, и я была уверена, что они скоро появятся.
– Света? С тобой все нормально? Ты сама не своя.
– Максим, это был Костя. Он вернулся. – Ее глаза были полны слез. И она говорила так открыто. Меня это несколько удивило. Она едет в компании молодого человека и так спокойно говорит, о своей прошлой большой любви, которая явно не закончилась, если брать в расчет реакцию, с обеих сторон. Эта девушка вызывала во мне большой интерес не только своей прямотой. У нее был твердый голос, и очень хрупкая внешность. Она тоненькая, подростковый тип фигуры, и очень выразительные глаза: большие, эмоциональные, наполненные содержанием, в них отражалась вся ее сила, стержень и характер. Люблю такое разительное несоответствие внешности и внутреннего содержания, как в этой девочке. Я улыбнулась и невольно утвердительно махнула головой, в знак одобрения ее образа. Она была мне крайне симпатична. Хотя красивой я бы ее не назвала.
– Света, я не понимаю. Ну, хорошо, Костя. И что? У нас с тобой планы на сегодня. День расписан. Мы его столько ждали, этой поездки. Я ждал!
– Максим. Мы опять возвращаемся к одному и тому же разговору. Ничего, кроме дружбы, я предложить тебе не смогу, пойми, пожалуйста! И то, что ты три года добиваешься моего расположения, не сделало тебе ближе к своей цели ни на полшага. Прости, это жестко, наверно, но это правда. Давай серьезно. Мы с тобой собирались в Нижний, и я согласилась на эту поездку с моим другом – да. Но, планы поменялись, я выйду в Коврове и первым же поездом поеду обратно во Владимир. А ты езжай, конечно, и погуляй по городу, ты же этого очень ждал, правда, я знаю. А я… Мне нужно поговорить с Костей. Я должна ему все объяснить про тот вечер. Я должна ему все рассказать, что было потом. Я должна попытаться вернуть свое счастье… – И в этот момент от уверенности ее ничего не осталось, она разрыдалась и не могла остановиться. Как будто водная стихия прорвалась и поток воды, наконец, найдя выход, хлынул со всей своей природной силой. Это были слезы облегчения, как будто именно теперь все понятно, и путь дальнейшего движения найдет, и все будет обязательно хорошо.
– Света, я не понимаю. Ты ему все простишь?
– Мне нечего ему прощать.
– Как это нечего! Ты сошла с ума?! Он исчез из твоей жизни, более, чем на три года. Он бросил тебя, без объяснений. Ты, пытаясь его найти, угодила в такую мерзкую историю. Тебя нашли полу-живую и избитую и еле спасли. Это изнасилование, больница, неудавшийся суицид, да я вытаскивал тебя из этого состояния пару лет. Ты только год живешь, более ли менее в сознании. – Максим негодовал. Но, чем больше он говорил, с каждым его словом Света становилась все дальше от него, между ними уже была пропасть, а он ее все увеличивал, каждым своим восклицанием. Мне прямо хотелось крикнуть ему: «Что ты делаешь? Замолчи! Ты же отталкиваешь ее все дальше и дальше от себя. И каждое твое слово только утверждает ее в своем решении!»