Проворчав что-то неразборчивое, Чейр мотнул хвостом и вышел из спальни. А я подгребла поближе подушку, зарылась в одеяло и заснула. Архет, кстати, ничуть не мешался, не кололся и жестким не был. Словно вообще из материального стал энергетическим. Ура! Терпеть не могу, когда мешают спать, даже если это крошки в кровати колются, вся извожусь и изворочаюсь.
Лён надо мной по этому поводу не раз прикалывался. Настоящей принцессой из сказки обзывал и грозился подкинуть под матрац горошину. На деле, конечно, никаких подозрительных предметов не пихал. Даже помогал вытряхивать белье, когда на моей кровати братишка Данька как-то раз сладкую булку слопал и липкими крошками с сахаром засеял весь периметр.
Ни вещих снов, ни красивых кандидатов на пост фаворита мне не снилось. Я видела почему-то только бесконечные сплетения дорог и переходов многих миров, над которыми парила. Парила, почему-то не имея тела и в то же время твердо осознавая, что даже такая бестелесная я имею при себе Архет и могу не только созерцать, а еще и творить те самые дороги, которые вижу под собой, менять уже сотворенные и убирать их, если пожелаю. Причем я не только видела, а еще и четко понимала, какие пути-дороги, переходы-порталы надо убрать, какие продолжить, где сузить, где расширить, где преграды поставить, чтоб только избранные пользоваться могли. Эдакое занимательное сноконструирование получалось, и я им, черт побери, почему-то от всей души наслаждалась, хотя никогда за собой тяги к подобным играм не знала.
Глава 9. Утро добрым не бывает?
Утро добрым не бывает! Истина вне времени и пространства! Доказательством сего прозвучал отвратительно бодрый голос Чейра, раздавшийся от двери:
– Княгиня Алира, поднимайся, завтрак доставлен. Ты хотела повидать названого брата.
– Хотеть повидать и вскакивать ни свет ни заря – две большие ра-а-а-зницы, – я жалобно зевнула, вцепившись в подушку. – Ты ж вроде вампир, так какого рожна вскакиваешь в такую рань, как какой-нибудь эльф рассветный!
– Княгиня, реш-кери не ночные твари, – весело уколол меня Чейр. – В темноте порой хороша бывает охота, но и свет утра несет немало выгод. В первую очередь именно в эту пору никто не ждет удара!
– Чего ты такой довольный, уже, что ли, поохотился? – я приподняла голову от подушки и приоткрыла глаз. Пока один. Второй открываться ни в какую не желал. Да и первый, отчаянно завидуя второму, тоже хотел закрыться еще часика на два.
– О да, охота была превосходна. Обожаю чужой страх, растекающийся вином и огнем в крови. Живые так уязвимы в сновидениях, где я хозяин, даже самые могучие из героев, – почти промурлыкал хвостатый и облизнулся.
– Хорошо устроился: и спишь, и ешь, и развлекаешься одновременно, – оценила я позицию вампира, поглощающего эманации ужаса жертв, не покидая кресла. Читать ему мораль, обвиняя в садизме, не стала. Толку? Льва ягненком не сделаешь, как ни пытайся. И вообще я удивительно спокойно к заявлению охотника отнеслась, как к сводке погоды. Кажется, после ухода из мира, где росла, у меня что-то в голове перемкнуло. Или Архет постарался? Словом, почему-то убеждать Чейра срочно сесть на диету и никого до заикания и сердечных приступов не пугать, а пугать лишь до мурашек по коже, я не стала. Напротив, чуток просыпаясь, полюбопытствовала: – А у тебя какой радиус действия?
– Что? – переспросил озадаченный охотник.
– Я так понимаю, ты заснул здесь неподалеку, чтобы прошвырнуться по чужим снам и сделать их кошмарами, – постаралась пояснить я суть вопроса. – И насколько близко к тебе должны спать те, кто станет пищей?
– В Киградесе мне подвластны сети, раскинутые сквозь границы пяти-семи миров, – самодовольно осклабился Чейр, снова любуясь своими серебряными когтями. – В иных мирах я могу вести охоту лишь в пределах мира.
– Выгодный у тебя талант, и сыт без отрыва от просмотра сновидений, и выглядишь, как картинка из темной фэнтези, нигде не помялся, не растрепался за ночь, – искренне позавидовала я, прекрасно представляя, на кого, вернее даже, на что похожа сама. Как там вчера было: не вещь, а модель вещи из шеро-кри? Так вот, я до встречи с расческой – натуральная модель гигантского чернобыльского одуванчика.
– Княгиня, не печалься, – самодовольно мурлыкнул Чейр, явно наслаждаясь моими словами и собственным охрененным видом, отражающимся в напольном зеркале, – одеяния шеро-кри длительно хранят свежесть и чистоту. Что до волос, то и твои, когда спадет окончательно маска, наведенная мет-а-мофи, будут покорны твоей воле. Ни один волос не выпадет и не запутается случайно.