– Воистину, пергаментом ты бы мне понравится больше, да и насчет зомби я бы подумал, – хмыкнул Ивер. – Но сейчас нужен как охотник. Облегчи мое бремя, найди и приведи наследника. Оплата по контракту на поиск и премия по успешному итогу.
Хранитель не стал ходить вокруг да около и протянул Чейру розу крови.
– Даже так? Срочно? – цокнул языком тот, не став вдаваться в подробности об участи Дварда.
Если Хранитель по воле князя или в обход оной дает поручение разыскать наследника, то он в своем праве. На нем клятвы и долг, не всегда сочетаемые с обычным служением правителю Киградеса. Эти клятвы могут идти рука об руку, параллельно или даже поперек основного служения ригаль-эш Киградеса, но неизменно лишь во благо мира.
Втянув тонкими ноздрями аромат крови, Чейр заправил розу за ухо и перетек из небрежного сидячего положения почти в бойцовскую стойку. Охотник готовился встать на след. Миг, и его не стало в кабинете. След повел меж сфер миров в тот единственный, где находился наследник.
– Довольны, мой князь? – уточнил у призрака Ивер, едва раздражающий своим самодовольством Чейр убрался из зоны видимости.
– Поводов для радости нет, и я уже не твой князь. Все, что нужно, ты от меня узнал, отпусти теперь, хранитель, пора, – тот, кто еще несколько дней назад был ригаль-эш Киградеса, лишь качнул головой. Более никак чувств не выказал. Да и не владели они больше князем с прежней яркостью, осталась лишь бледная тень, скорее воспоминание о прежних переживаниях и долге.
– Ты не хочешь дожидаться явления наследника?
– Нет. Чейр приведет его, а остальное – твое бремя. Отпусти меня, пора, призракам ушедших, не назначенным к службе, не место близ живых.
– Быть посему, – согласился Ивер и прищелкнул ногтями с кардинально черным маникюром, развеивая чары призыва.
Призрак Гвенда истаял. И Ивер был готов поклясться, что в последний миг на грани между уходящим и грядущим умиротворенный лик князя исказило искреннее изумление с толикой чистого злорадства.
Глава 1. Скорая подъездная помощь
Из распахнутой на площадку двери до нас с Лёном ударной волной донесся вопль:
– Кто-нибудь, помогите! Мама!
Сашка! Это орала Сашка Попкова. Наша соседка-пятиклассница с третьего этажа.
– Чего стряслось? – первым рядом с истерящей девчонкой оказался Лён и тряхнул ее за плечи, пытаясь привести в чувство.
– Мамка руку расхватила, кровь никак не унимается, и перекись кончилась.
– Лирка, давай, это по твоей части, – живо отреагировал братец.
– Я-то «давай», а ты мухой за губкой гемостатической, – скомандовала и я, до конца не веря в свои силы, и ухватила паникующую Сашу за локоть: – Веди куда надо. Будем первую помощь оказывать!
Дрожащая как осиновый лист девчонка – крови, что ли, боится или за маму перепугалась? – привела меня на кухню, где дела шли скверно. Все вокруг на обычно чистенькой кухоньке было перевернуто вверх дном и заляпано кровью. Особо нож-тесак, тушка сырой курицы и пара пустых бутыльков с перекисью водорода. (Явно пытались кровь остановить!) В центре хаоса с большими глазами, полными паники, пыталась полотенцем замотать руку от запястья до локтя Лидка, то есть Лидия Малышкина, мама Сашки, шапочная подружка моей родительницы. Безрезультатно. Когда-то чистенькое полотенчико с веселыми утятами уже было красным и промокшим насквозь.
– Так, Лида, полотенце снимай, руку давай, лечить буду! – скомандовала я.
– Алира? Ты разве доктор? – удивилась Лида и выпустила полотенце из испачканных кровью пальцев.
– Руку давай, о моей профессии потом поговорим, – рыкнула я, сцапав руку самострельщицы. Пригляделась. Расхватила она конечность капитально: глубокий порез шел прямо от запястья до локтя. Это ж надо было так! Вместо курицы чуть себе потрошение не устроила с расчлененкой.
Поднеся к губам подрагивающую руку, зашептала:
– На море-океане, на острове Буяне лежит бел горюч камень Алатырь…
Старый заговор из потертой книжки, прочитанной от скуки в деревне у бабушки Наташи, почему-то врезался тогда в память. Единственный из вороха. Остальные сразу показались откровенной ерундой. А этот сам на корочку записался, заучивать не пришлось. Записался и на язык тоже сам лез, стоило только кому-нибудь раскровить руку, ногу или даже нос.