Правда, в кого мы такие книжные маньяки, совершенно неясно. Родители если и читают, то редко-редко и что-нибудь модно-простое, вроде Акунина или Коэльо. Младшему нашему братцу Даньке тоже только мультики подавай и ничего больше.
Словом, возвращаясь к моему навязчивому комплексу ощущений. Он продлился до самого вечера, раздражая, как расчёсанный комариный укус. Это везучий Лён умотал домой еще пару назад, а у нас была практическая и репетиция КВН, с которой выбраться удалось лишь в надвигающиеся сумерки. Смех продлевает жизнь, никто не спорит, но коржики-пирожки, сколько же времени уходит на подготовку к этому самому смеху. В общем, с затянувшейся репетиции нас разогнала тетя Маша, которой требовалось помыть аудиторию. Ничего не попишешь. Пришлось сворачиваться, тряпкой по хребту получить никто не пожелал.
Кстати, насчет моей присказки про коржики-пирожки – это нас с Лёном младший братишка Данька заразил! Принес из садика ругалку «блин», а отец ему за это врезал и велел вместо блин говорить другое слово. Вот хотя бы «пирожок» или «коржик». Хохотали мы с Лёном, когда братик конструктор собирал-собирал, а когда вся постройка у него в последний момент рухнула, взял и ругнулся, махнув пухлой ладошкой: «Ай, коржик-пирожок!»
Вот с тех пор к нам с Ленькой намертво прилипло это «коржик-пирожок» и плавно трансформировалось в «коржики-пирожки».
Домой, что забавно, ехала я на той же маршрутке, на которой с Лёном отправлялись в универ утром. Эта реклама циркового шоу в сочетании с трогательной надписью на двери: «Денежку водителю не забудьте! Очень кушать хочется!» запомнилась прочно.
Кстати, о «кушать», спрыгнув с подножки, не спеша двинулась к родной девятиэтажке. Есть уже не хотелось, хотелось жрать. Может, мама сварила хотя бы макарошки? Сыру сверху потру, и ужин готов. Если нет, пусть будет яичница, только быстро. Вообще с изысками кулинарии у нас в семье не утруждались. Когда ребенок дома один, о нем порой слишком трепетно заботятся, когда двое, смотрят на жизнь проще, когда трое – о пустяках уже беспокоиться некогда. Чистые, здоровые, сытые – и ладно. Причем «сытые» легко превращается в «не хочешь есть, не ешь, пока не проголодаешься». В случае со старшими детьми последнее преобразуется в «не нравится, готовь сам».
Я же, каюсь, готовить ненавижу, лучше помыть всю квартиру, перегладить белье и совершить марш-бросок по пяти магазинам с восьмью сумками, чем один раз постоять у плиты. Ну не мое это категорически, не из того места растут руки. Даже макароны ухитряюсь недоварить/переварить/недосолить/пересолить. Или вообще совершить над ними какое-нибудь немыслимое кощунство: к примеру, бросить в воду вместо соли соду, перец, разрыхлитель теста (ненужное подчеркнуть). Увы, случалось всякое! Потому сама почти не готовлю, и никто из домашних моими кулинарными шедеврами расширять свой гастрономический кругозор не рискует. Словом, лучше я съем, что есть, а если нечего, так просто чаю с хлебушком попью. Потолстеть не боюсь, метаболизм хороший, во всяком случае пока. Будет по-другому, буду переживать, а сейчас ем все, что хочется, хотя скорее, что имеется, и не парюсь.
Дом у нас стандартная девятиэтажка. Уже далеко не новая, конечно, зато основательно-кирпичная. Шумоизоляция, в пику современным халтурным красавцам в один слой кладки или панелей, хорошая. В тех-то от падения тапочки с лапки таракана просыпается весь этаж, а от случайного чиха соседа – весь дом.
Ну да, лифт частенько на приколе стоит, как крейсер «Аврора», но мы не жалуемся, бег по лестнице – та же зарядка! А район красивый, детский садик через квартал, потому все вокруг зеленое. Рядом с домами раньше деревья сажали, а не парковки закатывали, как сейчас. Машины, конечно, дело нужное и важное, но красавцы каштаны или клены мне нравятся больше, чем самая крутая тачка. Хотя, может, все потому, что это чужая тачка, а деревья для всех?
Или я просто ворчу, потому что весна с летом промелькнули, как не бывало, и осень уже не просто на пороге, а грязными сапогами влезла в жаждущую еще хоть чуточку летнего тепла душу? А может, меня эта паутинка-паучок раздражают? Приду, первым делом душ приму и переоденусь, чтобы унять зуд, а ужинать уже потом буду.
Тряхнув головой, я добилась феерических результатов: одна коварная волосинка угодила в глаз, а вторая в рот. Остановившись на углу соседней пятиэтажки, до дома оставалось всего ничего, долго отплевывалась и терла глаз. Когда проморгалась, недовольно поморщилась. У моего феерического сражения с собственными волосами появился свидетель.