МЕДВЕДЬ (БЕЛЫЙ) умкы
Еще задолго до зимней утренней зари я обходил яранги нашего селения и приглашал гостей. Приглашения удостаивались прежде всего старики, убеленные сединой морские охотники. Каждый раз я повторял хорошо заученную формулу: «Дядя Кмоль приглашает на встречу с могущественным морским владыкой — умкой». Всем хорошо было известно, что это значило. Приглашались не только старики, но и другие видные уэленские жители. Например, наш первый чукотский учитель Татро. При мерцающем свете полярного сияния и блеске звезд в нашу ярангу тянулись люди. Почему именно в этакую рань, мне было непонятно. Но так уж повелось, таков был древний обычай. А тем временем над всеми тремя жирниками в меховом пологе варилось мелко нарезанное мясо умки — белого медведя. Мясной аромат щекотал ноздри и обещал наслаждение вкусной едой. А чуть в стороне, наполовину завернутые в медвежью шкуру, темнели кровавые куски сырого мяса, и красные пятна покрывали часть белого медвежьего волоса. Старики степенно вползали в полог, снимали верхние кухлянки и рассаживались вокруг кэмэны — длинного деревянного блюда, на которое тетя выкладывала сварившееся мясо. Пахучий пар поднимался вверх и клубился под низким меховым потолком. Старики брали мясо руками и медленно жевали, порой закрывая глаза от переживаемого удовольствия. Трапеза проходила в полном молчании, нарушаемого лишь громким чавканьем и тихим стоном наслаждения. Эти звуковые сопровождения во время еды считались обязательными и значили для хозяев высшую степень одобрения и благодарности. Когда гости утолили голод и насытились свежим медвежьим мясом, наступило время чаепития и рассказа удачливого охотника. Дядя Кмоль занимал в пологе самое почетное место, у задней стены, под большим портретом маршала Климента Ворошилова. За портретом прятались домашние охранители, изображения каких-то неведомых животных и птиц то ли из дерева, то ли из кости. Именно там таился и Тот, кто способствовал сегодняшней удачной охоте. Дядя Кмоль выследил зверя, когда тот охотился на нерпу. Дело в том, что в это время года, в пору самых сильных морозов, разводья во льдах становились большой редкостью, и если они и возникали, то быстро затягивались новым молодым льдом. Нерпам приходилось подолгу находиться в воде, не имея возможности вынырнуть и глотнуть свежего воздуха. Для дыхания нерпы «продували» отверстия во льду. Несколько животных собирались вместе и совместным теплым дыханием проделывали во льду лунку. Чтобы она всегда была в рабочем состоянии и не замерзала, сверху ее припорашивали мягким снегом. Снежный холмик не только защищал отверстие от замерзания, но и в какой-то степени маскировал его. Для того чтобы загарпунить на несколько секунд всплывающую нерпы, надо было обладать величайшей ловкостью и приблизиться к лунке так, чтобы животное ничего не заподозрило. Кроме человека на нерпу в лунке охотился и белый медведь, который чаще всего оказывался ловчее человека. Я внимательно слушал рассказ дяди Кмоля. Молча внимали ему и собравшиеся старики. — Когда я увидел умку, — продолжал рассказ дядя Кмоль, — я сразу понял, что он учуял нерпичью лунку. Я стал обходить зверя, чтобы встать так, чтобы ветер дул на меня. Но умка, похоже, был очень занят. И видно это было по нему. Наверное, несколько дней не ел. Он полз к лунке, распластавшись по льду и рыл носом снег. На расстоянии одного прыжка до лунки медведь остановился и замер. Он чуял и слышал движение нерп под толстым льдом. К его удаче, пошел легкий снежок. Вы знаете, что у медведя есть только одна попытка. Если он потерпит неудачу, ему придется покинуть это место и искать другую лунку — нерпы уже не вернутся к старой. Это было даже быстрее мгновения. Нерпа, истекающая кровью, оказалась в лапах умки. Медведь даже не стал отходить далеко от воды. Он тут же принялся терзать и рвать зубами добычу. А тут я подоспел. Мне хватило двух патронов, чтобы уложить умку. Рассказ дяди Кмоля все слушали с большим вниманием, хотя для них этот способ охоты на умку не был новостью. Многие присутствующие на торжественной трапезе сами не раз добывали белого медведя именно таким образом. Самое трудное — это преследовать убегающего зверя. Однажды дядя встретился с хозяином ледовых просторов буквально лицом к лицу. Умка не проявлял агрессивных намерений и явно уклонялся от сближения с охотником. Дело осложнялось тем, что у дяди в винтовке оставался лишь один патрон. И дядя Кмоль погнал медведя прямо в селение, отрезая собой его отступление в открытый океан. Умка вышел на уэленскую косу за ветровой электростанцией. Тут зверя учуяли собаки и с лаем погнались за ним по лагуне. За собаками помчались охотники, заряжая на ходу оружие. Впереди всех мчался местный пекарь дядя Коля в перепачканном мукой и тестом фартуке. Он и уложил умку посередине лагу