— Хм, а как выследили? — Степанов качнул тело рукой и постучал ладонью о края бочки.
Пустота металлического пространства отдалось звуком треснутого колокола.
— Ну, так, мы ведь его вон — по полю вели! Пешком. Он сюда нырнул. Пока, мы там притаились, пока высматривали, куда — он пошел на сушилке, так и время прошло.
— А сколько примерно?
— Ну, минут сорок!
— Так понятно… — загадочно сказал Степанов. — Так, все — таки — на, что, он вставал?
— Так вот — кирпичи! — Разин кивнул на пол.
На дощатом полу валялись обломки от двух кирпичей. Степанов нагнулся и рассмотрел их.
— Ну, тогда — вроде все сходится. Но, вот только не понятно? Он сюда пришел — сразу прыг в петлю?!
— Ну, выходит так.
— Интересно! Ладно.
Внизу на улице послышалось урчание двигателя автомобилей. Желтые копья света фар пронзили темноту. На площадку перед сушилкой сначала въехал микроавтобус УАЗ, а за ним лениво подкралась белая «Нива». Степанов взглянул вниз. Разин, кашлянув — робко сказал ему:
— Вот — эксперт приехал, и наши. Ну и следователь, наверное — дежурный. Сейчас осмотр делать будут!
— Хорошо! А вот Петрович то кинолога позвал?
— Алексей Иванович, да зачем тут кинолог?! Тут, и следов то — никаких нет! И если, что по снегу — собака все равно не возьмет!
— Это плохо — пробурчал Степанов и отошел в угол.
Следователь прокуратуры и судмедэксперт поднялись по лестнице и принялись за осмотр трупа. Разин светил им большим фонариком — который принес водитель из «Нивы». Степанов стоял и курил сигарету. Он посмотрел вниз и увидел, что Сазонов нервнотопчится у автомобиля. Пожилой милиционер — словно утенок утрамбовывал снег своими валенками. Алексей понял — что михаил Петрович волнуется. Докурив сигарету он, не стал бросать окурок на пол и, посмотрев на копошившихся, у трупа людей в темноте двинулся к лестнице.
— Ну — Леша? Что думаешь? — встретил его вопросом Сазонов.
Степанов пожал плечами:
— Ты вагончик осмотрел?
— Да дался тебе это вагончик! Тут, нет — не кого! Что там то на верху?
— Что на верху?! Весит мой одноклассник. Но вот что странно Петрович — повесился он уж больно быстро!
— Что значит быстро? — не понял его Сазонов.
— Ну, вот ты, допустим — решил вздернуться, что сначала сделаешь?
— Я, слава богу — пока в петлю не хочу… — буркнул Михаил Петрович.
— Нет, все же ответь?! Что сделал бы?
— Ну, не знаю?! Ну, наверное — выпил бы для храбрости водки — забрался на табуретку и хлоп! Вот и все? А, что по — твоему, он, этот Метелкин — не так все сделал?
— Да нет. На табуретку он забрался. Правда, вместо ее — кирпичи использовал, но вот в остальном — вроде не так.
— Что не так? Веревка что ли не правильная? И ли висит — он по особенному?! Ты, что загадками то говоришь — выкладывай! — обиделся Сазонов.
— Ну не выпил он перед смертью водочки! А ведь пить то — судя по рассказам свидетеля — любил!
— Ну, может — не хотел перед Богом — пьяным представать! Кто его знает?! — мрачно пошутил Сазонов.
— Тебе шутки, а ведь может тут зацепка есть!
— Ты о чем это? — вновь не понял его Михаил Петрович.
— Да о том — он как будто торопился, на тот свет! А ведь мог и посидеть, поразмыслить! Я тебе что говорю — чует мое сердце, тут был еще кто — то!
Сазонов пожал плечами. Я вроде в вагончике посмотрел. Никаких следов. Вернее следов то куча — да кому они принадлежат? Тут, наверное и бомжи тусуются — и ребетня травку курит! Поди, сейчас разбери! Там столько хлама!
— Вот поэтому — я просил у тебя собаку!
— Да нет сейчас собаки! Нет! Ее везти черт знает сколько! К утру только доставят! А ведь собака — сам знаешь, если плохая через четыре часа след хрен возьмет, тем более — сейчас влажность, нюх запросто собьет. Снег то вокруг!
— А Мухтар твой?
— Да нет… Его, и на пенсию то справили, нюх потерял.
— Плохо это! Завтра позвоню в управление и лично у полковника для нас сюда кинолога с собакой откомандировать попрошу! Без собаки не работа это! Не работа!
— Птфу ты! Ну что ты престал с этой собакой!
— Ладно — не будем ругаться — может, конечно, я и ошибаюсь. Метелкин — просто повесился. А я тут фантазии развожу. Но все равно — надо все версии проработать. И одна из них — тут был еще один человек!
— Еще один? Да с чего ты взял? Разин и Хомутов его бы сразу заметили! Тут же пустырь!
— Понимаешь, Петрович! У меня уже был в практике такой случай! Так же приехали! Вроде — нет ни кого. Но пока осмотр делали, преступник ушел! Он за нами наблюдал, и все спланировал. Так же отсиделся в сарайчике — и ушел! А мы думали тоже самоубийство! А потом оказалась — имитация. Убил и повесил. Вот когда мы сюда и приехали — я и попросил, двигатель заглушить. Хотел — спугнуть его. Если бы он прятался. Он бы — задергался. Но вижу — в это раз ошибся. Но все равно, есть у меня предчувствие — что тут, кто — то был!
Сазонов пожал плечами и буркнул:
— Ну, сейчас осмотр закончат — судмедэксперт тебе хоть примерно скажет — похоже это на имитацию или нет. Чего сейчас то об это говорить. Давай уж дождемся!
Ждать пришлось долго. Следователь прокуратуры попросил понятых. Сазонов отправил за ними в деревню — водителя на стареньком УАЗике. Через минут сорок — он вернулся с двумя полупьяными мужиками, которых подняли прямо с коек местного вытрезвителя — обещая, за роспись в протоколе, отпустить домой, и не держать до утра.
Сазонов, ушел с ними наверх сушилки. Степанов терпеливо ждал в машине — когда группа закончит осмотр. Через минут пятнадцать — ржавая лестница, зазвенела под каблуками, и вниз спустился следователь прокуратуры. Он шел в распахнутом пальто без шапки. Его лица Алексей рассмотреть не мог. Степанов вышел из УАЗика и двинулся к нему навстречу:
— Ну, что скажите?
Следователь подошел к Степанову вплотную и остановился:
— А вы кто?
— Я подполковник Степанов из областного управления уголовного розыска. Меня вот отправили усилить работу местных сыщиков.
— А! Наслышан. Здравствуйте. Нам Волчек уже говорила, что вы приехали. Вот представился случай познакомится. — следователь кивнул на сушилку: — Правда, не очень хороший! Меня зовут Евгений Мордвинов. — он протянул Степанову руку.
Алексей пожал ладонь и вновь спросил:
— Так что скажите Евгений?
— Хм, ну что говорить. По осмотру — обычное самоубийство. Тело с характерными признаками удушения. Следов насилия вроде нет. Есть правда старые синяки — но они, судя по всему, к смерти не относятся. Так мне эксперт сказал. Хотя конечно более точно надо говорить будет уже после вскрытия и более тщательной экспертизы.
— И все?
Мордвинов посмотрел на Степанова с удивлением:
— А что вы ждали?
— Ну, хоть что — то… — растерянно добавил Алексей.
— Ну, к сожалению — нет.
Степанов тяжело вздохнул и повернулся, что бы сесть в автомобиль. Но в этот момент Мордвинов воскликнул:
— Ах да, странная записка в кармане. У этого — Метелкина. Правильно, так ведь его фамилия? — Евгений протянул Алексею бумажку.
Тот буквально вырвал ее из рук следователя. Щелкнув зажигалкой — он осветил записку. Корявым подчерком на мятом клочке бумаги были написано всего три слова: «Простите, если можете».
— Как вы думаете? Товарищ Степанов — что бы это могло значить? — спросил Мордвинов.
Алексей посмотрел ему в лицо и пожал плечами:
— Сейчас трудно. Что — либо говорить.
— Я слышал, вы хотите связать Метелкина каким то образом — с нашим рогачевским маньяком?
Алексей пожал плечами и тихо буркнул:
— Пока не знаю. Вот все карты то спутались. Мне нужно было с ним живым поговорить. А, что с мертвого толку то? Теперь можно только догадываться.
Мордвинов кивнул головой и протянул руку:
— Извините — но это мне надо забрать. Вещественное доказательство, как никак!
Алексей, отдал ему записку и, достав сигарету — закурил:
— А, что с происшествием? Какое решение?