— Не поняла? — шепнула Ирина.
— Не сегодня! Идти не куда не охота! А тут сама видишь — свидетель не нужный!
— Фи! — женщина дернулась и, затушив сигарету в пепельнице, вскочила с кресла. — Проводи меня! Хоть пальто подай!
Степанов тяжело вздохнул и поплелся за ней к двери. Он почувствовал, что действительно перебрал с алкоголем. Голова гудела и хотелось спать. Вяло, подав пальто Сливниной, он хлопнул ее по попке и закрыл дверь. Не раздеваясь, Алексей повалился на кровать и через, несколько минут — уснул крепким сном. Этой ночью ему ничего не снилось.
Глава 9
На следующее утро Алексей проснулся с головной болью и плохим настроением. Покосившись из — под одеяла на замерзшее от мороза окно — он даже не сразу вспомнил, где находиться. Но потом, осмотревшись, в убогом интерьере гостиничного номера сел на край кровати и закурил. Степанов замечал, что когда он просыпается и не может вспомнить, где находиться — это плохая примета, и ничего хорошего грядущий день не приготовит. Хотя Алексей и не был суеверным, но все же замечал, что иногда — приметы совпадают с реальностью жизни.
Умывшись под ледяной водой гостиничного умывальника, он вышел на улицу. Небо было затянуто противными, бесконечными, серыми тучами — не пропускавшими и лучика солнца. Они усугубляли и без того мерзкое настроение похмелья. Посмотрев на деревенскую улицу уходящую в даль, Степанов вдруг вспомнил свое детство — когда вот так же, противными хмурым утром — он, мальчишка, шел из дома в школу по поселку. Мечтал по скорее стать — взрослым и навсегда уехать из Рогачево. «Господи! Как жизнь то быстро проходит! Уж скоро старость — а ничего не изменилось! Ничего! И главное — ничего так и не успел сделать, или не смог — о чем мечтал! Эх, вернуть бы все назад! Назад — то хмурое утро двадцать пять лет назад!» — подумал Алексей и печально улыбнулся.
В это момент, рядом скрипнув тормозами — остановилась «Волга» Попова. Из салона доносился голос Шнура. Степанов покачал головой и сел в автомобиль. Попов напротив находился в прекрасном расположении духа. Он подпевал певцу и то и дело поддергивал в такт головой:
— Что Алексей Иванович, головка то бо — бо?
— Заткнись! Останови лучше у аптеки — я аспирина куплю.
— Я вот что вам хотел сказать Алексей Иванович, вы если это, что надо то с комнатой — то не стесняйтесь! Я то мужик все — таки! Понимаю! — непринужденно говорил Владимир, крутя баранку.
Машина плавно скользила по дороге. Степанов поморщился и с удивлением посмотрел на водителя:
— Ты это о чем?
— Как о чем? Если вам надо — с женщиной остаться, ну на ночь, то скажите — только за ранее! А то когда я уже завалился спать — то ко мне лучше не подходить!
Степанов, застонал, но ничего не ответил. Попов, покосившись на шефа, как ни в чем не бывало — продолжал:
— Я, ведь вижу — как на вас эта Сливнина смотрит! Она просто вас — жрет взглядом! И вчера — наверняка хотела остаться! Да и прокурорша!
— Что прокурорша?
— Вы, что это не видите? Она ж тоже на вас запала! А Ирина эта вас ревнует к ней! Я сразу просек! Я то в этих делах — мастер профессионал! Завсегда могу женскую симпатию определить! И ревность тоже! В общем — должен сказать. Пользуетесь вы успехом у женщин!
— А ну — заткнись! — прикрикнул Степанов и вновь поморщился от усилившейся головной боли.
В кабинете Сазонова, его ждал Разин. Он, уткнувшись в бумаги, что — то читал. Алексей, молча прошел к окну и, взяв стакан — налил воды из графина. Бросив в него, две таблетки аспирина, он дождался — когда лекарство с шипеньем, раствориться и выпил. Разин оторвал и с удивлением голову от бумаг и смотрел на Степанова. Тот снял дубленку и облегченно вздохнул:
— Вот сейчас легче будет!
— Здрасте Алексей Иванович! Что голова?!
— Да, уж годы! Раньше бывало — я заканчивал пить водку в три ночи, а в восемь на планерке сидел как огурчик! А сейчас! Ну, что там у тебя? Как дела!
— Ну, вот видите! Всех своих кого — смог выставил, на внешнее наблюдение за Жуком. Двоих — под видом, дорожной инспекции, я отправил — проверять путевые, в водоканал, где — он работает. Двое — над архивами работают. В общем — все пока по плану. Я вот изучаю телесные повреждения всех жертв. Но пока ничего! Нет ни у кого в описании сломанных ногтей! Даже — накрашенных, красным лаком, нет! То — сиреневый, то синий! Нет — не везет!
— Ну, ладно, ладно! Ты не торопись! Внимательней!
— Да, и еще — у нас опять уход человека заявили! Вот!
— Что?! — Степанов вскочил со стула. — Что же ты с этого то не начал!
Да, я посчитал, что это как — то не связанно с нашим делом?!
— Что? Ты, что такое говоришь? Уход человека и не связанно! Как это? Почему?
— Дело в том, что район то у нас большой! Деревень то много! И территория большая. А уход заявляют не в Рогачево, а в Егоршево! А это пятьдесят километров! Такого еще не было просто по делу! Наш то — мочил в Рогачево! И не выезжал за пределы границ поселка и его окрестностей!
Степанов задумался. Допив, воду с аспирином, он закурил.
— А кто ушла — девушка?
— Хм, да!
— Молодая?
— Ну! Лариса Егоровна Турбина. Двадцать три года. Проживала с женихом в Егоршево. Туда в Егоршево Сазонов поехал — он сам вызвался. Я не стал противиться — отправил старика. Пусть. Он ведь и так себе места не находит, жалко! Пусть почувствует себя нужным!
Степанов, вздохнул и, посмотрев на спичечный коробок, лежавший на краю стола — подкинул его несколько раз щелчком пальцев.
— Да, ты прав — пусть. Что еще надеюсь — ничего не упустил?
— Ну, вроде все! — пожал плечами Разин.
Он хотел опустить голову вновь в бумаги, что бы продолжить чтение, но вздрогнул и растеряно посмотрел на Алексея:
— Да, еще, еще Пронькина умерла.
— Что?!!!
— Ну, помните — подружка Метелкина, Вера. Мы у нее были, когда Метелкина искали. Так вот умерла. Угорела от спирта. Ее соседи рано утром нашли. Прямо во дворе. До туалета не дошла — упала. Пена изо рта. Подскочили, скорую вызвали, но пока приехали, она того — корни двинула! До больницы не довезли. Врачи говорят, острое алкогольное отравление. Скорее всего — технический спирт выпила. Ребенок вот сиротой остался.
Степанов откинулся на стуле и сжал голову руками:
— У, я знал — плохая примета!
— Вы, о чем? — недоуменно спросил Разин.
— Да так! Нет надо похмелиться — весь день на перекосяк пойдет! Здесь водка в кабинете есть?
Разин пожал плечами и кивнул на шкаф в углу:
— Там. Вроде Петрович — всегда прятал. Он запас держал вроде.
Степанов резко встал и подошел к шкафу. Порывшись в нем, он обнаружил — початую бутылку с коричневой жидкостью. Открыв пробку, Алексей понюхал содержимое.
— Вроде — спирт? Не угорю я — как Пронькина? — спросил он Разина.
— Да нет! Это кедровая настойка! Ее Михалыч пьет — как простудиться! И нам наливал по стопке, если кто прихворнет! — успокоил его Разин.
Степанов, налил себе кедровки в стакан и, выпив залпом — закурил сигаретой. Из глаз у него выступили слезы. Выдохнув, он спросил:
— А, где эта — помощница Рабиновича — Фекла?
— А, она с утра тут была. Со мной в делах рылась! Вот! Все записывала, что — то в блокнот! Потом как очумелая соскочила и унеслась! Говорит — в город поехала! Ей что — то проверить надо! Сумасшедшая девушка! — Разин растянулся в улыбке.
Степанов, посмотрел на его довольное лицо и, погрозив пальцем — заметил:
— Ты, я вижу запал на эту городскую кралю! Смотри мне! Не давай ей много то информации! А, то у нее совсем крышу сорвет! Она хоть иногда и дельные вещи говорит, но в основном — бред профессиональной помешанной!
— А, что я?! Я ничего! Хорошая девушка вот и все!
— Ну ладно, ладно! Давай о деле! Значит расклад такой! Пропала очередная девушка, только не в поселке, а в деревне за пятьдесят километров, умирает Пронькина. Круг уменьшается.
— Какой круг?
— Круг знакомых Жука. Ведь Жук мог знать потенциально — Понькину через Метелкина?! Мог! Вот, может, значит, ее смерть — быть не случайным совпадением?! Может! Кто еще представляет опасность для него? А? Думай?