В лице Трайи было слишком много хрупкой проницательности, чтобы оно считалось красивым кем-нибудь, за исключением разве что случайно подвернувшегося Говачина, ищущего экзотических ощущений или рабочего Кроличьих Клеток, надеющегося использовать ее в качестве ступени для избавления от крепостного труда. Она часто приводила своих компаньонов в замешательство циничным взглядом широко раскрытых глаз, делая это с аристократической уверенностью, требующей внимания. Трайа отработала этот взгляд как раз для такой цели. Сегодня на ней была форма разведки, оранжевая с черной отделкой, но без нарукавной повязки, указывающей отдел. Она знала, что из-за этого многие считали ее личной игрушкой Броя, что в свою очередь было правдой, но не в том смысле, который имели в виду циники. Трайа хорошо понимала свою личную ценность: она обладала примечательной способностью истолковывать капризы Демопола.
Указывая на красную линию лежавшего перед ней графика, Трайа сказала:
— Это наверняка должна быть она. Какие могут быть в этом сомнения? — И она задала себе в мыслях вопрос, почему Брой продолжает беспокоиться в очевидной ситуации.
— Кейла Джедрик, — сказал Брой. И повторил эти слова снова: — Кейла Джедрик.
Гар скосил глаза на свою дочь.
— Зачем ей надо было включить себя в число тех пятидесяти, которые…
— Она подает нам знак, — сказал Брой. — Теперь я ясно его слышу. — Он выглядел польщенным своей проницательностью.
Гар прочитал в поведении Говачина кое-что еще.
— Надеюсь, ты не велел убить ее.
— Я не так быстро впадаю в ярость, как вы, люди, — сказал Брой.
— Обычная слежка? — спросил Гар.
— Я еще не решил. Ты знаешь, кстати, что она ведет почти монашескую жизнь? Может быть, ей просто не нравятся мужские особи вашего рода?
— Скорее она не нравится им, — сказала Трайа.
— Интересно. Ваши брачные обычаи так своеобразны.
Трайа бросила на Броя оценивающий взгляд и задала себе вопрос, почему Говачин выбрал сегодня черную одежду. Это было похожее на мантию одеяние с острым вырезом от плеч до пояса, обнажающим дыхательные желудочки. Эти желудочки вызывали у нее отвращение, и Брой это знал. Сама мысль о том, как они прижимаются к ней… Она прокашлялась. Брой редко носил черное; это был радостный цвет священников во время празднеств. Тем не менее, он выбрал этот цвет из каких-то смутных соображений, показывая, что в его мозгу мелькнули мысли, которые не могут возникнуть ни у кого другого.
Обмен репликами между Броем и Трайа обеспокоил Тара. Он не мог отделаться от странного чувства, что каждый из этих двоих старается представить ситуацию в угрожающем свете, скрывая одни данные и приукрашивая другие.
— Что если она сбежит на Обод? — спросил Гар.
Брой покачал головой.
— Пусть уходит. Она не из тех, кто может жить на Ободе.
— Может быть, нам все-таки лучше задержать ее, — сказал Гар.
Брой пристально посмотрел на него, потом ответил:
— У меня образовалось отчетливое впечатление, что ты имеешь какой-то собственный план. Ты готов поделиться им?
— Не имею представления, что ты…
— Хватит! — рявкнул Брой. Его жаберные щели захрипели при выходе.
Гар замолчал и притих.
Брой наклонился к нему, заметив попутно, что этот разговор позабавил Трайу.
— Еще слишком рано принимать решения, которые мы потом не сможем изменить! Сейчас время неопределенности.
Раздраженный собственной вспышкой злости Брой встал и торопливо вышел в соседний кабинет, закрыв за собой дверь. Очевидно было, что эти двое имеют представление о том, куда делась Джедрик, не больше него самого. Тем не менее, это все еще была его игра. Она не сможет прятаться вечно. Снова усевшись в своем кабинете, он позвонил в Службу Безопасности.
— Вернулся ли Бахранк?
Старший Говачинский офицер торопливо появился на экране и поднял взгляд.
— Еще нет.
— Какие меры приняты, чтобы узнать, куда он доставит свой груз?
— Мы знаем ворота, через которые он войдет. Проследить за ним будет несложно.
— Понятно.
— А то, другое поручение?
— Пхарки мог быть последним. Он может оказаться тоже мертвым. Убийцы действовали тщательно.
— Продолжайте искать.
Брой заглушил в себе легкое ощущение беспокойства. Какие-то очень непохожие на Досади вещи происходят в Чу… и на Ободе. Он чувствовал, что произошло нечто такое, что не обнаружили его шпионы. Наконец, он вернулся к более насущному вопросу.