Выбрать главу

Придя в хорошее настроение от рабочей обстановки, Бертоно сказал свое доброе слово:

— Не стоило хлопать дверью при выходе из Европейского сообщества. Брюссельские технократы, возможно, выплатили бы нам премии за убийство наших стариков…

8

Входе последовавших заседаний проект начал обретать форму закона. Работы по-прежнему велись в обстановке повышенной секретности. Кузен Макс был секретарем, он делал записи, составлял отчеты — в одном экземпляре для Бофора — и стандартную повестку дня:

1. Утверждение протокола предыдущего заседания.

2. Ретроактивность решения.

3. Увеличение потребления медикаментов и медицинских услуг в зависимости от возраста.

4. Целесообразность создания центров отдыха.

5. Разное.

Ах, эти центры отдыха! Решительно, министры уделяли больше внимания форме, а не сути вопроса. Проникшись сутью проекта благодаря дружескому нажиму Бертоно, они не ставили под сомнение основные направления проекта. Казалось, шок вызвал у них анестезию. Зато, когда речь заходила о присвоении названия той или иной структуре, тому или иному разделу работ, веки их приподнимались, ораторы воспламенялись. Так, когда они вернулись к поставленному Бужоном деликатному вопросу и Кузен Макс предложил создать некие специализированные центры эвт… эвтаназии, никто не посмел возразить против принципа создания подобных заведений. Зато как бурно, с каким запалом, с какой выдумкой обсуждался вопрос об их названии! Все по достоинству оценили предложение мадам Моро назвать их «Домами отдыха», но потом решили, что это может привести к путанице. Бро предложил вариант названия «Площадка для ухода», что вызвало много споров. Зато все дружно отвергли предложение Брижит Лаверно назвать их «Муниципальными бойнями». Правда, никто не понял, имела ли Брижит Лаверно первый уровень или второй, но решение было принято. Закончилось все тем, что все поддержали предложенное Пьером Бридом название «Центр перехода», что звучало лучше предложенного Бофором варианта «Центры отдыха».

Министры затратили еще целых два часа на споры относительно наименования проекта.

— Конечно, — настаивал Бужон, — это проект, но это одновременно и операция, мероприятие, решение. Мы путаемся в понятиях, не знаем уже, всему делу требуется давать название или же одному из его аспектов. Мы вообще уже ничего не понимаем.

— Наименование проекта? Название, которое обозначало бы все, не обозначая при этом ничего? «Операция „Юность“»? «Удар кокоса»? «Вперед, молодежь»? «Нашим дорогим предкам»? «Покойтесь с миром»? «Новая эра»? «Прекрасные годы»? «Последнее причастие»?

Стараясь не слишком высовываться, не быть первым в классе учеником, Бужон предпочел умолчать о наименованиях, которые так его веселили. Однако они означали совсем не то, что предлагали коллеги. Ну просто школьный уровень, не выше!

Желая взять реванш за провал своего названия перед «Центром перехода», Бофор сумел навязать свое название проекту — «Семьдесят два». Да, просто «Семьдесят два». Поскольку аплодисментов не последовало, он взял всех измором. А почему бы и не «Семьдесят два»? Это понятно, нейтрально, подходит ко всему. Каждый поспешил написать на обложке своего досье крупными буквами: «Семьдесят два», — и теперь досье стали похожими на настоящие досье. А Кузен Макс, хотя он и был несколько разочарован наименованием, почувствовал облегчение. Одна тема, одна цель.

Сразу же после того, как Франсуаза Моро написала на обложке наименование, ее вдруг осенило, и она воскликнула:

— А женщины?

— Женщины? Что с женщинами?

— Женщины тоже? Семьдесят два года?

— Конечно! Это же очевидно!

— Нет, не очевидно! Продолжительность жизни женщин на пять лет превышает продолжительность жизни мужчин. Они будут наказаны строже. В этом нет ни справедливости, ни логики.

Черт, черт! Даже Кузену Максу в голову не пришло рассмотреть вопрос с этой точки зрения. Вскинув брови, Бофор призывал его на помощь. Но напрасно. Кузен Макс молчал. Он досадовал на себя за то, что не пригласил в рабочую группу представительниц слабого пола. О чем он только думал? В качестве оправдания он вспомнил о своем бракоразводном процессе, который сделал его пристрастным и необъективным… Анри Бро пришел на помощь, у него было преимущество перед Кузеном Максом: три развода позволили ему досконально изучить женскую натуру. У него не было никаких сомнений:

— Поскольку они все уши нам прожужжали про равенство полов, про паритетное представительство и про всю эту чепуху, я не вижу причин для дискриминации по половому признаку. Мужчины, женщины, все едино — семьдесят два года! Кстати, Бофор, напомните-ка, ваш проект предусматривает выход на пенсию в пятьдесят пять лет. Это касается обоих полов?