— Ладно, — сказал он. Обыск продолжался, и он нашел пластиковый пузырек. Он достал его у меня из кармана, откупорил и понюхал.
— Это еще что?
— Экстракт колы. Тонизирующее, — ответил я.
— На запах говно да и только, — заметил он, завинтил крышку и сунул пузырек обратно мне в карман.
— А моя трость?
— Получите обратно при выходе, — сказал он.
Черт. Ножик и трость были единственными моими средствами физической обороны. Теперь мне оставалось полагаться только на магию, а это и в самых благоприятных условиях не дает никакой гарантии. Одного этого уже хватало, чтобы выбить меня из колеи.
Ну, конечно, Бобик упустил из вида пару мелочей. Во-первых, он не обратил внимания на чистый носовой платок у меня в кармане. Во-вторых, он пустил меня внутрь, не сняв у меня с шеи пентаграмму. Возможно, он решил, что если это не крест, я никак не смогу обернуть эту штуку против Бьянки.
Тут он ошибался. Вампиры (как и любые другие подобные твари) не реагируют на символы сами по себе. Они реагируют на энергию, которая сопровождает акт истинной веры. Я бы и комара-вампира не смог бы отогнать верой во Всевышнего — с Ним у нас какие-то очень уж сложные отношения. Но пентаграмма — это символ магии, а с верой в нее у меня все в порядке.
Ну и, конечно же, Бобик проглядел мой эликсир бегства. Нет, право же, Бьянке стоило бы лучше тренировать своих мордоворотов по части сверхъестественных штучек.
Дом оказался элегантным, очень просторным, с высокими потолками и сияющими паркетными полами — теперь таких больше не делают. Отменно вышколенная девица с короткой прямой стрижкой встретила меня в огромных размеров прихожей. Я учтиво поздоровался с ней, и она проводила меня в библиотеку, стены которой были сплошь уставлены старыми книгами в кожаных переплетах. Похожей кожей были обиты и кресла у огромного журнального стола посередине комнаты.
Я уселся и принялся ждать. И ждать. И ждать. Больше получаса прошло, прежде чем появилась, наконец, Бьянка.
Она вступила в библиотеку свечой, горевшей ясным, холодным пламенем. Ее волосы имели оттенок каштанового цвета, слишком темный, чтобы отсвечивать багрянцем, и все же это им удавалось. Глаза она имела темные, взгляд — ясный, а безупречно гладкая кожа была чуть тронута косметикой. Среднего роста, она обладала потрясающей фигурой, которую отлично подчеркивало черное платье с высоким воротничком и вырезом, открывавшим взгляду изрядную часть бедра. Черные перчатки закрывали руки выше локтя, а туфли на шпильках (долларов триста, не меньше) без труда могли бы войти в каталог орудий для пыток. Для настоящей женщины она выглядела слишком потрясающе.
— Мистер Дрезден! — ослепительно улыбнулась она мне. — Какая неожиданная радость!
Я встал, когда она вошла.
— Мадам Бьянка, — с поклоном отозвался я. — Наконец-то мы познакомились лично. Никакое описание не в состоянии передать, как вы прекрасны на деле.
Она рассмеялась, игриво изогнув губы, откинув голову назад так, что на мгновение поверх воротничка мелькнула полоска белой шеи.
— Говорят, вы джентльмен. Я вижу, это правда. Это такая прелесть — оставаться джентльменом в этой стране.
— Мы с вами оба не из этого мира, — заметил я.
Она подошла ко мне и грациозным, полным женственности движением протянула руку. Я склонился над ней и коснулся губами тыльной стороны затянутого в перчатку запястья.
— Вы правда считаете меня красивой, мистер Дрезден? — спросила она.
— Вы ослепительны как звезда, мадам.
— Вежлив и хорош собой, — пробормотала она. Взгляд ее ощупал меня с головы до пят, но даже она избегала смотреть мне в глаза. Возможно, она не хотела ненароком выплеснуть на меня свою энергию, а может, боялась моей — не знаю. Она прошла вглубь комнаты и остановилась у одного из кожаных кресел. Как само собой разумеющееся, я обошел стол, пододвинул ей кресло и подождал, пока она сядет. Она закинула ногу на ногу, и в этом платье, с этими туфлями это выглядело впечатляюще. Мгновение я пялил на нее глаза, потом опомнился и вернулся на свое место.
— Итак, мистер Дрезден. Что привело вас в мою скромную обитель? Вам не с кем провести вечер? Вам не хватает развлечений? Уверяю вас, если вы обратитесь с этим к нам, вы запомните этот вечер на всю жизнь, — она сцепила руки на колене и улыбнулась мне.
Я улыбнулся в ответ и сунул руку в карман, к белому платку.
— О нет, благодарю вас. Я пришел поговорить.
Губы ее раздвинулись в безмолвном «А-а...»