Мой дед любил частушку: «Ах, свобода, ты, свобода! Хлеба нету у народа». Какая свобода — быть голодными и нищими? Как известно, за свободой следуют понятия равенства и братства. Но почему-то нынешние лидеры забывают о двух последних… О каком равенстве можно говорить, если разрыв в доходах населения колоссальный, если минимальная потребительская корзина составляет сейчас 45–50 тыс. рублей, а минимальная зарплата не превышает 8 тысяч? (В дни, когда бралось это интервью, зарплата самого Губенко как президента Международной ассоциации содействия культуры равнялась 20 тысячам рублей. — Ф. Р.). О каком равенстве может идти речь, если лихие «БМВ» и «Мерседесы» позволяют себе давить пешеходов только оттого, что люди, сидящие за рулем и отнюдь не дальтоники, едут на красный свет, считая, что им все дозволено, потому что у них в кармане «зеленые».
Недавно стал свидетелем печальной сцены в магазине. Старушка, которая купила себе три яйца, уронила и разбила одно из них. Вы бы видели, какая это была трагедия для нее, какие слезы! И как она благодарила мальчика, который достал из своей сумки яйцо и отдал ей. Где, когда вы видели в нашей стране такую степень нищеты и унижения человеческого достоинства? Я за свои годы не видел…
Прав Президент, когда говорит: «Сама жизнь убеждает, что подлинная демократия не утвердится в стране бедных, в стране, где человек лишен возможности обеспечить себе достойный уровень жизни». Но страна-то стала беднее в сотни раз, а по отдельным видам продовольствия и товаров — в тысячи! Мы скатились по некоторым показателям до уровня 1942 года, второго года войны.
Встретил недавно приятеля режиссера. Спрашиваю: что делаешь? Ничего, отвечает, развожу кроликов. Кушать-то надо. А это был крепкий в профессиональном отношении режиссер, которому была гарантирована раз в три, раз в четыре года постановка, реализация своих замыслов…»
Между тем, несмотря на все прогнозы скептиков и планы влиятельных противников, «Содружество актеров Таганки» продолжает существовать и поныне. И это при том, что любимовский театр все эти годы финансировался на все сто процентов государством, а театр Губенко получил от государства ноль целых ноль десятых субсидий («Содружество» — муниципальный театр и принадлежит городу). Однако за первые четыре годы своего существования «Содружество» сумело заработать 5 миллиардов рублей, в основном — это деньги спонсоров, средства от продажи билетов на спектакли и аренды помещения. Короче, театр сумел выжить в наше непростое время и даже с оптимизмом смотрит в будущее.
Из интервью Н. Губенко: «Семья у меня небольшая: я и Жанна. И еще мои друзья, товарищи — актеры Театра на Таганке. Когда-то это была большая семья…
Несмотря на то что моя родина Одесса, но меня ничто не связывает с этим городом, кроме факта рождения. Три сестры и брат, о существовании которых я узнал шестнадцати лет от роду, так и не стали для меня близкими. Мы потеряли друг друга в годы войны, мне тогда было всего одиннадцать месяцев, поэтому я, конечно, ничего не помнил и долго даже не догадывался о родне. Их усыновили чужие люди, дали им свои фамилии, а я всю войну провел с дедом, маминым отцом. Позже, когда все выяснилось, мы встретились. Потом виделись еще несколько раз, но очень непродолжительно. Сестры, кажется, периодически общаются между собой, они все-таки были постарше во время войны, а мы с братом так и остались отрезанными ломтями. Одна сестра живет в Одессе, другая — на Колыме, третья — в Донецке…»
Сергей ЮРСКИЙ
Сергей Юрский родился 16 марта 1935 года в Ленинграде, в актерской семье. Его отец — Юрий Жихарев — был актером немого кино, затем работал в театре под псевдонимом Юрский (производное от имени). В 20-е годы стал режиссером цирка, постановщиком пантомим, режиссером в драматическом театре и на эстраде. За год до рождения сына он бросил актерскую профессию и перешел на административную работу — стал заместителем начальника Главного управления цирков по художественной части, начальником театрального отдела Управления культуры Ленинграда. В 1936 году его уличили в связях с «врагами народа» и вместе с семьей отправили в ссылку в Саратов. Однако уже через полтора года обстоятельства сложились таким образом, что Юрский попал под бериевскую амнистию и смог вернуться в Ленинград.
Вспоминает С. Юрский: «Отец был очень худ и высок ростом, носил усы и небольшую бородку. Почти всегда вспоминаю его с папиросой или трубкой в руке. Многие, знавшие отца, отмечают его сходство с Дон Кихотом. И небезосновательно. Внешне и по многим внутренним качествам, которые светились в его глазах, умных и наивных одновременно, он был похож на Рыцаря Печального Образа…