Выбрать главу

А для немецких ученых, уже и так сильно напуганных взрывающимися посылками из ФРГ, осень 1963 года стала просто кошмаром. Живя в Меади в окружении египетской охрану, они стали получать из Каира послания с угрозами.

Д-ру Йозефу Айзику, например, пришло письмо, где удивительно точно описывались его дети, жена и работа, а потом предлагалось вернуться в ФРГ. Подобные послания получили и остальные ученые. 27 сентября пришедшее д-ру Кирмайеру письмо взорвалось у него в руках. Для многих ученых это стало последней каплей. В конце месяца д-р Пильц покинул Каир, взяв с собой и несчастную фройляйн Венду.

За ним последовали другие, и взбешенные египтяне были не в силах их удержать - ведь им не удалось защитить немцев от писем с угрозами.

Человек, ехавший на заднем сиденье лимузина в то чудесное зимнее утро 1963 года, знал, кто автор этих писем. Их отправил его агент Лютц, якобы пронацистски настроенный немец, живший в Египте. Но знал Харель и нечто другое, подтвержденное сведениями, полученными несколько часов назад. Генерал вновь пробежал взглядом по раскодированному донесению. В нем бесстрастно сообщалось, что в лаборатории инфекционных болезней Каирского медицинского института выделен крупный штамм возбудителей бубонной чумы, а бюджет лаборатории увеличен в десять раз. Сомневаться не приходилось: несмотря на то что суд в Базеле подмочил международный престиж Каира, египтяне от своего замысла уничтожить Израиль не отказались.

Если бы Гоффманн проследил за Миллером, то поставил бы ему высший балл за нахальство. Прямо из кабинета главного редактора Петер спустился на пятый этаж и заглянул к Максу Дорну, корреспонденту, освещавшему в "Комете" судебные процессы.

- Я только что беседовал с Гоффманном, - заявил он, усевшись перед Дорном, - и теперь хочу выяснить кое-какие подробности. Поможешь?

- Конечно, - согласился Дорн, уверенный, что Миллер договорился о новой работе.

- Кто у нас в стране расследует военные преступления?

- Военные преступления? - Вопрос застал Дорна врасплох.

- Да. Какая организация выясняет, что происходило в занятых нами во время войны странах, разыскивает и наказывает виновных в массовых убийствах?

- Теперь ясно. В принципе этим занимаются федеральные отделы генеральной прокуратуры.

- Значит, специального ведомства нет?

Дорн развалился в кресле, с удовольствием заговорил о деле, на котором уже собаку съел:

- Западная Германия делится на шестнадцать земель. В каждой есть столица и федеральная прокуратура, а в ней - отдел, занимающийся расследованием преступлений, совершенных во времена фашизма, так называемый ОГП. За каждой землей закреплена для расследования своя территория бывшего рейха или завоеванных стран.

- Например?

- Скажем, все преступления, совершенные фашистами в Италии, Греции и Польской Галиции, расследуются в Штутгарте. Крупнейший лагерь смерти Аушвиц юрисдикция Франкфурта. В Дюссельдорфе занимаются концлагерями Треблинка, Хелмно, Собибор и Майданек, а в Мюнхене - Бельзеном и Флоссенбургом. И так далее.

Миллер записал все это и спросил:

- А где должны расследовать преступления, совершенные в Прибалтике?

- В Гамбурге, - быстро ответил Дорн. - Вместе с преступлениями в Данциге и Варшаве.

- В Гамбурге? - изумился Миллер. - Прямо здесь, у нас?

- Да, а что?

- Просто меня интересует Рига.

- Понятно. - Дорн поморщился. - Немецкие евреи. Да, за них отвечает ОГП здешней федеральной прокуратуры.

- Если бы арестовали и судили виновного в преступлениях в Риге, это произошло бы здесь, в Гамбурге?

- Судили бы здесь, - пояснил Дорн. - А арестовать могли бы где угодно.

- Как происходят аресты?

- Существует так называемая Книга розыска. Там записаны полные имена и даты рождения всех разыскиваемых военных преступников. Сначала ОГП собирает материалы для ареста, на что нередко уходят годы. Потом запрашивает у полиции той земли или того государства, где живет преступник, разрешение на его арест и высылает за ним пару своих служащих. Крупного нацистского преступника полиция может арестовать и по собственной инициативе. Тогда она сообщает об этом в соответствующий ОГП, и оттуда за бывшим фашистом высылают конвой. Но, к сожалению, большинство главарей СС живет под чужими именами.

- Точно, - согласился Миллер. - Был ли когда-нибудь в Гамбурге суд над виновными в преступлениях, совершенных в рижском гетто?

- Что-то не припомню, - ответил Дорн.

- А в библиотеке вырезки об этом есть?

- Конечно. Если только процесс не прошел до пятидесятого года, когда мы еще не вели учет.

- Может, заглянем туда?

- Пожалуйста.

Библиотека располагалась в подвале, заведовали ею пять архивариусов в серых халатах. Почти полгектара ее площади занимали сотни полок со всевозможными справочниками. По стенам от пола до потолка тянулись стальные шкафы, на ящиках которых было указано содержание хранившихся в них папок.

- Кто тебя интересует? - спросил Дорн, увидев невдалеке главного библиотекаря.

- Рошманн Эдуард.

- Значит, вам нужна поименная картотека. Пойдемте со мной.

Библиотекарь прошел вдоль стены, разыскал ящик с табличкой "ROA-ROZ", порылся в нем и сказал.

- Об Эдуарде Рошманне у нас ничего нет.

Миллер призадумался, потом спросил:

- А если поискать в секции военных преступлений?

- Можно, - согласился библиотекарь.

Они подошли к другой стене.

- Посмотрите под заголовком "Рига".

Библиотекарь взобрался на стремянку, порылся в ящике и спустился с красной папкой в руках. На ней было написано "Рига - суды над военными преступниками". Миллер раскрыл ее и выронил две вырезки размером с крупные марки. Поднял их и прочел. Обе статьи были напечатаны летом пятидесятого года. В одной сообщалось, что трое рядовых эсэсовцев были преданы суду за зверства, совершенные в Риге, а в другой говорилось, что всех троих приговорили к длительным срокам тюремного заключения. Впрочем, не столь уж длительным - к концу 1963 года осужденные должны были выйти на свободу.