«Начинайте-ка» – с интересом сказал я.
«Я шёл по аллее к вам навстречу. Все было как-то необычно: небо темное без звёзд, вихри и пустые деревья без крон с острыми ветками, торчащими из стебля. Дорога была неровная, с камнями и палками на ней. Тогда я заметил летящую ворону за мной, с красными глазами и перьями дыбом, и в эту секунду она начала кричать, пугая меня – я побежал, но путь мой был не долог, оглядываясь на неё, я споткнулся и упал. Ворона, не теряя времени, бросилась на меня».
«Уже и в театр идти не надо» – отрезал я.
«Все же если вы все еще собираетесь в театр, то я бы поторопился» – прибавил Александр.
Пьеса будет проходить вечером, так что я с Евгением ушёл, чтобы переодеть костюм и отправиться в театр.
Ближе к началу театра я выехал. Шёл дождь. Гремела гроза. Колёса еле проезжали через грязь и кочки, казалось, что ты находишься в море, бушующим девятым валом. В этот момент я вспомнил сон Евгения, что-то в погоде мне его напомнило, однако меня сон не волновал так, как усугубляющаяся погода.
При входе в театр, у кассы, я заметил Евгения, стоящего одним, который понятия не имел о местоположении Александра. В театр мы зашли, не покурив, погодные условия заставили нас опоздать. Прозвенел звонок, закрылись двери, когда мы только снимали одежду, появилась суета, спешка.
В театре, казалось, все было спокойно, за исключением одной глупости: весь акт бушевала дама. Первое время я думал, это было частью пьесы, но когда-то и самим актерам стало дурно. «Позор!» дико смеялась, её смех раздавался эхом в голове, похожий на карканье ворон, такой же высокий и резкий. На каждое слово актеров, она имела десять, простейшие бестолковые разговоры слышны были с балконов, а, говоря о семье, перебивала самих актеров. Чем ближе был антракт, она наглела все пуще и начала подходить к людям, приставать к ним, дотрагиваться до них. Она и сидела не одна – с приятельницей, которая смеялась с неё, тем, не делая бестию сомневаться в своём поведении. Потом прозвенел звонок – спасение от бесконечного ужаса, подобного казнью.
Мы встретились, молча, не верили случившемуся и подумали, что это, наверное, часть представления, не могут же существовать невежды в зале.
«Я не знаю, что делать…. Давайте пойдём от сюда», – я сказал.
*Чих*
Этот чих был поразительно громок, его звук напомнил пронесшийся по всему помещению, сделавший эхо вихрь. С начала мы даже подумали, что началась перестрелка прямо сзади нас, и мы попали в её эпицентр, будучи в зоне риска. Однако все стало хуже, когда мы повернулись…
«Приветик, мальчики», – сказала подружка бешенной.
«Чё молчите? О чём думаете?» – бестия.
«Меня звать Вика Сидорова, её Кристинка Потифонова», – она же.
«Поместье моё нидалеко, в соседнем городе. Там есть мои братья – пара крепостных,*смех*», – та же диссидентка.
Повернувшись, мы вздрогнули. Сказать, что мы обомлели – было ничем по сравнению с нашим испугом и удивлением. Эти женщины были те, кто бушевали при первом акте. Одну из них мы сразу распознали ту, которая была самой активной. Она была в какой-то драной кофте и клетчатой юбке, волосы были сальными, секущимися и лохматыми, а лицо и голос невольно отторгали.
Мы переглянулись.
«Нам надо идти», – сказали синхронно.
Ввиду случившегося, мы решили не оставаться избежать последствий, боясь быть «съеденными», как бы подавленными их давлением, по-плохому сводящему с ума. Такие опасные встречи заставили нас закурить трубку и осознать весь сон ставший правдой.
Дальше наш путь лежал в поместье Александра. Все-таки такой прогул был очень удачный для него, ему надо узнать неумолчимые новости.
Как мы подъехали к поместью, уже сияло солнце, все было настолько тихо, что казалось, что сейчас не обычный осенний день, а зимнее утро. Мы зашли внутрь и сразу же увидели Александра, смотревшего на нас удивленно. Оказалось, что мы ввиду событий выглядели так насторожено, как будто в город приехал ревизор.
«Что ж с вами такое приключилось?» – Александр.
«Вы, я надеюсь, сами того не подозревая избежали худшего зрелища в вашей жизни», – иронично сказал Я.
«Дас, а нам интересно, почему вы не пришли?» – с тоном презрения спрашивал Евгений.
«Шел дождь – вот и не пошел, – со спокойствием продолжал Александр, – А что было в театре?»
«В театре бушевала какая-то женщина, она буквально создала анархию в том заведении, после чего на антракте решила ещё и нами заговорить, от чего мы и здесь», – Евгений буйно все разъяснил.
«Кто она?» – Александр.
«Говорит – Сидорова», – я.
«Ещё с ней была её подруга, всячески поддерживающая её в действиях», – прибавил Амурин.