Однако для Генриха Мюллера Аргентина оказалась ненадежным убежищем.
Через одиннадцать месяцев после приказа КГБ из Москвы спецоперация Барака перешла в решающую фазу: шефа гестапо, однозначно идентифицированного, нужно было вывезти из страны без большого шума и без дипломатических осложнений с аргентинскими властями.
Рудольф Барак о захвате в Кордове: «Это было во время трапезы с чешскими техниками, к которым Мюллер к тому времени уже испытывал доверие. Поро-шок в вине усыпил его. Затем мои люди на машине доставили его на аэродром. Там уже был готов самолет, который регулярно и без больших проверок достав-лял техническое оборудование для сахарных заводов и пивоварен из Праги в Аргентину. Мюллера вывезли на самолете в одном из этих больших грузовых ящиков».
На борту машины было четыре агента КГБ, которые не позволяли чехам беседовать с похищенным Мюллером на протяжении всего длительного полета.
После прибытия в Прагу и короткой ночи в тюрьме государственной безопасно-сти в аэропорту, по словам Барака, происходит странная встреча.
Барак: «Среди советских офицеров КГБ, которых принимали Мюллера и должны были сопровождать его дальше в Москву, был Александр Коротков. Когда Мюл-лер увидел этого Короткова, он внезапно почувствовал настоящее облегчение. Да, он был почти в восторге».
Сегодня странная встреча в Праге шефа Гестапо с высокопоставленным сотруд-ником КГБ дает повод для разных предположений:
Почувствовал ли Мюллер, который когда-то так восторгался тайной полицией Сталина и хотел составить досье на каждого немца, что Советы хотели не нака-зывать его, а, во всяком случае, воспользоваться его знаниями?
Рудольф Барак: «У меня тогда было впечатление, что Мюллер и Коротков знакомы».
Это вполне могло быть.
Коротков, который как ловкий разведчик-агентурист под псевдонимом Алек-сандр Эрдберг поддерживал контакт со шпионской сетью «Красный оркестр», был с 1940 по 1941 год в Берлине заместителем резидента советской разведки. В это время, до нападения Гитлера на Советский Союз, между Гестапо Мюллера и русскими поддерживались вполне легальные контакты. «Там действительно с двух сторон было признание обоюдной профессиональной компетенции», по словам доктора Вернера Рёдера из Мюнхенского института современной исто-рии.
Пошли ли на пользу Мюллеру в Москве эти прежние отношения, Барак так ни-когда и не узнал.
«В 1958 году я встретил Короткова в Сочи. Он поблагодарил меня за мою по-мощь. Он не хотел больше говорить о Мюллере».
В 1959 году во время отпуска на море с Никитой Хрущевым, чешский министр внутренних дел спросил самого могущественного человека в СССР о Гестапо-Мюллере. Никита Сергеевич, как вспоминает сегодня Барак, весело плескался со своим плавательным кругом в воде, тоже поблагодарил его за помощь в по-имке Мюллера. Больше товарищ генеральный секретарь ничего не хотел гово-рить.
Рудольф Барак до сегодняшнего дня не верит в то, что Генрих Мюллер, который разгромил шпионскую организацию «Красный оркестр», был ликвидирован в Советском Союзе.
«Я абсолютно уверен, что Гестапо-Мюллер после его ареста стал информатором для русских». Но признаться в том, что они тайно интриговали с ведущей фигу-рой из террористического аппарата Гитлера, Москве, по словам Барака, по-прежнему мучительно неприятно. Возможно, именно поэтому дело Мюллера до сегодняшнего дня хранится под замком.
У старика все еще есть нюх на тайные государственные дела.
Источник: http://www.focus.de/politik/deutschland/zeitgeschichte-die-entfuehrung-von-himmlers-vollstrecker_aid_155121.html299
Дополнение 4
(Helmut Roewer, Die Rote Kapelle und andere Geheimdienstmythen. Spionage zwi-schen Deutschland und Russland im Zweiten Weltkrieg 1941–1945. Ares Verlag, Graz, Österreich, 2010).
Перевод с немецкого.
В книге Пьера де Вильмаре неоднократно говорится о деятельности советской разведке в Европе во время Второй мировой войны. На наш взгляд, читателю было бы полезно ознакомиться со взглядом на некоторые события и фигуры этого периода истории отечественных спецслужб еще с одной стороны — со сто-роны бывшего немецкого контрразведчика (руководителя земельного ведомства по охране конституции Тюрингии) и историка спецслужб Гельмута Рёвера.