В связи с этим Пьер де Вильмарест цитирует «планетарный и секретный» до-клад Гиммлера и Гейдриха от 22 марта 1937 года, в котором указано, что Гер-мания более не считает своей мишенью ни Коминтерн, ни другие советские начинания. В подтверждение Пьер де Вильмарест указывает на признание, сде-ланное ему бывшим уполномоченным Абвера по Великобритании коммодором X. Вихманом, что полковник Вальтер Николаи, бывший начальник военной развед-ки при кронпринце, а затем, в Третьем рейхе, — руководитель Бюро по делам евреев, «начиная с 1919 года ожидал заключения надежного германо-советского договора, определяющего участь Европы и Евразии. Вплоть до того, что еще в 1920-е годы первый глава Абвера (германский аналог ГРУ) капитан Патциг, а затем пришедший в 1935 году на его место адмирал Канарис запрети-ли Николаи доступ к своей документации». Пьер де Вильмарест уточняет: «Не-которое время Николаи водил личные знакомства в ведомстве фон Риббентро-па, интеллектуалы и функционеры из окружения которого презирали случайных и ограниченных политиканов, сплотившихся вокруг Гитлера после 1934 года. Затем Николаи сумел снискать расположение Гейдриха, человека, плетущего нити нацистского шпионажа по всему миру, руководителя СД, службы, соперни-чавшей с Абвером. Сошелся он и с Мартином Борманом, ставшим с 1937 года в качестве прикрытия созданное им лично Бюро по делам евреев, Николаи был одной из тайных опор ГРУ. Мы не знаем, был ли он агентом добровольным или штатным, но когда передовые части Красной армии и специальные подразделе-ния НКВД вошли в 1945 году в Берлин, этот еще очень бодрый в свои семьдесят два года человек предпочел переход на советскую сторону сдаче в руки союз-ников».
Та же ночная сфера влияния
Говоря о предполагаемых связях полковника Вальтера Николаи с ГРУ, Пьер де Вильмарест позволяет себе прямые ссылки на источники. Речь идет, как он го-ворит, о «личных досье», составленных «по опросам оставшихся в живых чле-нов команды Канариса, в том числе коммодора Вихмана, полковника Вагнера (начальника Балканского отдела Абвера) и сотрудников генерала Гелена», а также о «расследовании деятельности промышленника Арнольда фон Рехбурга, тщетно предупреждавшего до 1940 года французские спецслужбы о готовив-шемся нападении». Впрочем, все это не совсем достоверно и двусмысленно и к тому же свидетельствует об отсутствии понимания разницы между прямыми от-ношениями руководителей спецслужб со сверхсекретными связями по той или иной необходимости и тем, что обычно именуют двойной агентурой.
Примерно такой же характер имела и оперативная антинацистская дезинформа-ция, распространявшаяся в 1960-е годы сотрудниками службы Гелена. В част-ности, этой службой был сфабрикован совершенно смехотворный монтаж о мнимой причастности Мартина Бормана (так называемого Пакбо) к боевым сетям ГРУ и о том, что после войны он скрывался в СССР (в то время как суще-ствуют версии о его длительном пребывании в Испании).
В том же ключе, взвинчивая цену, вводит эту новую тему и Пьер де Вильмарест: «По совету Николаи ГРУ начинает в 1937–1941 годы активно вербовать людей из Гестапо и СД вплоть до одного из ближайших сотрудников Гиммлера. В свой час на сцену выйдет Мартин Борман».
Так, когда что-то делают «слишком», «слишком» и выходит; когда что-то очень хотят доказать, не доказывают ничего.
Неужели «советскими агентами» Гиммлером, Гейдрихом и Борманом, а также СД и Гестапо, глубоко пронизанными сетью ГРУ, и вообще всем национал-социалистским руководством Великой Германии теневым образом манипулиро-вали ночные креатуры мрачного Кюзиса Петериса, он же Ян Карлович Берзин, Старик, и его преемников?
Надо слишком хорошо и быстро забыть о том, чем занимался презренный, омер-зительный «адмирал» Канарис, обвиненный в измене ввергнутым в тотальную войну стране и армии, предатель своих погибших в боях товарищей, повешен-ный на мясном крюке, символе справедливости, без сомнения запоздавшей, но в конце концов очевидной. Сомнительная отсрочка, которой он добился для се-бя убийством Гейдриха в Праге в 1942 году (преступный маневр с целью раз-жать тиски, в которые все крепче брал его Гейдрих), убийством, в конце кон-цов, заставившим СД ясно увидеть в играх главы Абвера государственную из-мену, не помогла Канарису: кончить свои дни на позорном мясном крюке ему было написано на роду, как всякому предателю.
Неужели метаисторическая и жертвенная авантюра национал-социализма была всего лишь непонятно с какими целями ведущейся через его просоветское ру-ководство тайной игрой безликих московских покровителей? Чтобы говорить такое, надо забыть о миллионах молодых германцев и европейцев всех нацио-нальностей, «пронизанных Гельдерлиновым светом смерти», говоря словами Мартина Хайдеггера, и героически отдавших свою жизнь за сохранение евро-пейской и западной цивилизации, за судьбу мира и мировой — последней, фи-нальной — истории, превративших собственную пролитую кровь в нерушимый бетон онтологических и сакральных оснований будущей великой истории Запада, которая вновь откроется в метаисторической мистерии нового цикла.