Не приведет ли, происходящий сегодня в СССР великий политический, точнее, метаполитический поворот прежде всего к разрыву, а затем восстановлению страны в ее собственной идентичности?
Нам следует определить, в чем состоит идентичность. Ответ здесь может быть лишь один. Имя ему — новая судьба. В более или менее долгосрочной перспек-тиве «новый СССР», «СССР последнего поворота судьбы», будет — и уже стано-вится — в точности таким, каким этого добивается тайный орден (назовем его так). Я имею в виду тайный орден в недрах Красной армии, созданный привер-женцами «полярной линии» «геополитических групп» генерал-полковника С. М. Штеменко, проводившими при соответствующей поддержке «великоконтинен-тальную линию» И. В. Сталина.
В чем состоит новая судьба СССР и, следовательно, всего восточного социали-стического блока, в чем исполнение и одновременно глубинное метаисториче-ское оправдание всего советского прошлого, можно сегодня понять только из спектрального анализа доктрины тайного ордена, действующего начиная с 1934–1936 годов в подземной инфраструктуре Красной армии и изнутри моби-лизующего, пока что более или менее сокрыто, всю полноту политических, ис-торических и экономических ресурсов СССР и советского строя.
Так, когда маршал Огарков, тогда глава Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, опубликовал призыв — и попытался основать на нем всю свою доктрину — к «интегральной милитаризации» и «общей и постоянной мобилизации» аппа-рата советской промышленности и вообще экономики, обращенный к небольшому числу тех, кто «в курсе некоторых вещей» — «малой группе, представлен-ной и конфиденциально работающей как в СССР, так и в Западной и Восточной Европе, — сразу стало понятно, что тайный орден готовится перейти в реши-тельное наступление. Последовавшая сразу же после этого заявления отставка маршала Н. В. Огаркова временно задержала это наступление, — но не специ-ально ли ушел он в тень, выжидая? Ибо час «решительного наступления», ви-димо, не настал, поскольку не были тогда еще созданы условия необратимого перехода к осуществлению новой редакции военно-политического плана теперь уже открыто евразийской континентальной направленности. Как обычно, те, кто торопятся, оказываются в конце концов вынуждены ждать последнего созрева-ния времен, их роковой зрелости.
Тем не менее самым жгучим сегодня остается единственный вопрос: является ли маршал Н. В. Огарков наследником генерал-полковника С. М. Штеменко, стоявшего во главе тайного ордена Красной армии? Что касается меня, то я сильно склоняюсь к этой мысли со всеми ее последствиями. Именно по этой причине я хочу обратить внимание на то, что сегодня во Франции есть два спе-циалиста, понимающих истинные политические и иные причины взлета карьеры маршала Н. В. Огаркова. Это Александр Адлер, штатный советолог газеты «Либерасьон» и, возможно, менее известный, но не менее компетентный Пьер де Вильмарест, выводы которого следует привести как можно ближе к тексту.
Хотя Пьер де Вильмарест и не сообщает разведывательных данных в прямом смысле этого слова, все, что сказано в его работе о ГРУ, о демарше маршала Н. В. Огаркова должно интересовать нас особо. Речь идет о координации нашего собственного срочного контрстратегического наступления с тем, что происходит в Советском Союзе.
Пьер де Вильмарест:
Человек, внесший наибольший вклад в новое измерение советской стратегии начиная с 1960-х годов, но особенно в последние десять лет, — это маршал Н. В. Огарков, которого маршал Захаров взял под свое особое покровительство с приходом к власти Леонида Брежнева.
В течение двадцати лет КГБ имел свою службу дезинформации, получившую статус отдела в 1969 году. Благодаря Огаркову руководство ГРУ создало соб-ственный департамент уже в 1967 году. Под именем Третьего управления Гене-рального штаба этот департамент работал в постоянном сотрудничестве с соот-ветствующим бюро ГРУ.
Огарков в течение многих недель, предшествовавших высадке парашютистов в пражском аэропорту и танковому окружению Чехословакии, за которым после-довал ввод туда бронетехники, держал Запад в состоянии ослепления. Это уда-валось благодаря противоречивой ложной информации, поставлявшейся запад-ным правительствам из считавшихся сомнительными источников, а также поме-хам, разрушившим в последние часы перед вторжением радарное зондирование со стороны НАТО.
Четыре года спустя, когда американская и советская делегации подписывали соглашение ОСВ-1, человеком, сидевшим рядом с Брежневым, был не кто-то из Политбюро, а именно генерал Н. В. Огарков, который тем самым подчеркивал свои миролюбивые намерения. Это была явная, спокойная насмешка Брежнева над американской делегацией. После переговоров Огарков, которому удалось заманить Вашингтон в ловушку, стал маршалом Советского Союза и был назна-чен начальником Генерального штаба.